Сара Драй - Воды мира. Как были разгаданы тайны океанов, атмосферы, ледников и климата нашей планеты

Задача, которую Стоммел выбрал теперь, сводилась к короткому вопросу: почему основные течения в Мировом океане асимметричны? Известно об этом было давно, однако никто до сих пор не попытался ответить на этот вопрос. Во всех крупных океанических бассейнах земного шара течения на западной стороне были заметно сильнее, чем на восточной [249] George Veronis, «Henry Stommel,» Oceanus 35 (Special Issue, 1992): 5. . Это было верно и для Атлантического, и для Тихого, и для Индийского океанов, несмотря на совершенно разные береговые линии и донные ландшафты. Если топография не может объяснить асимметричность течений, подумал Стоммел, что тогда может? Вспоминая смелые упрощения Россби, он представил себе океанический бассейн прямоугольной формы, проще, чем у обычной ванны, и возмутил его спокойствие воздействием всего трех факторов – ветра на поверхности, трения на дне и вращения Земли. Затем вручную, с помощью логарифмической линейки, скрупулезно рассчитал влияние этих факторов на океан и, к своему удивлению, обнаружил, что в этой простой модели океана течения также преобладают на западе. Свои результаты он изложил в пятистраничной статье под названием «Интенсификация ветровых океанических течений в западном направлении» [250] Henry Stommel, «The Westward Intensification of WindDriven Ocean Currents,» Transactions AGU 29, no. 2 (April 1948): 202–206. .

Так, когда ему не исполнилось еще и 28 лет, он создал новую науку – динамическую океанологию, целью которой было понять, как движется вода в океане. Стоммел показал, что с помощью физики и математики можно описать крупномасштабное движение океанических вод. На тот момент у него не было даже ученой степени, чего он поначалу стеснялся, несмотря на мнение опытного океанографа Колумбуса Айзелина, директора Океанографического института. Стоммел написал Айзелину с просьбой дать совет, следует ли ему получить докторскую степень, на что тот ответил: «Если вы собираетесь сделать профессиональную карьеру в области геофизических наук, сомневаюсь, что докторская степень будет хоть сколько-нибудь вам полезна. Это отнимет у вас массу времени и к тому же обойдется в приличные деньги» [251] Письмо Айзелина Стоммелу, 30 апреля 1950 г.; Woods Hole Oceanographic Institution (WHOI), Papers of Henry Stommel, MC-6, Box 2, Correspondence, 1947–1954. . Движение океанических вод могло быть, по крайней мере в некоторых его аспектах, выведено из очень простых физических законов. Вот как Стоммел описал это много лет спустя: «Существует гигантский гидродинамический механизм океана… [который] приводится в действие тем, как воды реагируют на ветры, дующие над их поверхностью, и на различия в плотности, которые поддерживаются климатическими условиями на разных широтах» [252] Henry Stommel, Autobiography, I-8, in The Collected Works of Henry Stommel (Boston: American Meteorological Society, 1995). . Другими словами, хороший механик при должном упорстве мог понять, как работает эта океаническая машина.

Но тут присутствовал один важный момент: Стоммел считал, что «гидродинамический механизм океана» можно описать с помощью законов движения жидкостей, однако не верил, что на основе этих законов можно понять океан. Он был слишком сложен, а законы слишком общи. Для более глубокого понимания океана, по мнению Стоммела, требовался интеллектуальный прорыв, озарение, с последующей отработкой идеи. Это озарение происходило в областях сознания, находящихся за пределами рационального мышления и даже языка, и приводило к рождению того, что Стоммел называл «образом-затравкой». А далее начинался процесс многократного соотнесения этого «образа-затравки» с реальностью, представленной в виде наблюдений за океаном. Стоммел сравнивал это с процессом кристаллизации или, точнее говоря, с попыткой (зачастую неудачной) сформировать «затравку» из насыщенного раствора идей и затем вырастить ее в полноценный кристалл. Ему было хорошо знакомо это состояние: когда у него накапливалось достаточно идей по поводу конкретной проблемы, но озарение так и не наступало, он впадал в состояние, подобное трансу. В своих мемуарах Стоммел писал: чтобы стимулировать озарение, «я расфокусирую ум, перестаю сознательно сосредоточиваться на этой проблеме, дабы позволить отдельным идеям перемешаться и слиться в нечто, подобное галлюцинаторному видéнию. По сути, я пытаюсь поднять когнитивную температуру до некоего порога, когда концептуальная структура на несколько дней полностью исчезает, а затем пытаюсь снова ее понизить, чтобы увидеть, что из этого выкристаллизуется». Одного такого раунда редко бывало достаточно. Когда же «образ-затравка» в конце концов выкристаллизовывался, Стоммел проверял его на соответствие реальным наблюдениям, чтобы узнать, сумел ли его разум достичь истинного понимания океана [253] Stommel, Collected , I-9. .