Скотт Карни - Красный рынок. Как устроена торговля всем, из чего состоит человек

План выглядел обманчиво простым. Субрамманиян взял образец костного мозга из бедра Каттачи, а затем в центрифуге отделил стволовые клетки от обычных кровяных. На следующей неделе он ввел раствор, полученный из стволовых клеток, в ногу пациентки и прикрыл язву куском кожи. Через два месяца язва исчезла, а на ангиограммах появились ярко-белые изображения артерий. До инъекций нога была почти лишена кровоснабжения. Стволовые клетки, вероятно, в значительной степени восстановили атрофированную кровеносную систему в ноге.

Субрамманиян обратился в СМИ, и вскоре местные газеты стали превозносить достоинства выдающегося медицинского центра. Однако сам врач, по-видимому, не находил объяснения случившемуся чуду. «Никто не знает, как это работает, – сказал Субрамманиян, – но после введения стволовые клетки каким-то образом понимают, в какие клетки они должны преобразоваться».

Проблема Каттачи была решена, но отдельная история успеха еще не означает революции в лечении стволовыми клетками. Когда я писал об этом случае для Wired News, врачи в США предупреждали, что придавать излишнее значение этим результатам не стоит.

«Это единичный случай без какого-либо контроля, – писал мне в электронном письме Джеффри Гертнер, доцент хирургии в Стэнфордском университете, специалист по лечению диабета. – Нам известно, что на любой стадии заболевания некоторым пациентам внезапно становится лучше даже без какого-либо ухода, и причины этого до конца не понятны».

За три следующих года, когда я жил буквально в полумиле от этой больницы, я ожидал, что врачам либо удастся повторить успех, либо хотя бы сколь-нибудь определенно объяснить выздоровление Каттачи. Но никаких новостей не поступало. Тестирование стволовых клеток на людях продолжалось – порой выпускались пресс-релизы о том, как парализованным пациентам удалось частично научиться двигаться после инъекций. Но каждый раз чудо оказывалось невоспроизводимым, а результаты двойственными.

Проблема в том, что почти никто не понимает, как именно ведут себя во время лечения стволовые клетки. Теория состоит в том, что организм сам умеет излечиваться и стволовые клетки каким-то образом понимают, где они больше всего нужны, и решают проблему самостоятельно. Исследователи по большей части считают, что стволовые клетки становятся своеобразной службой доставки. Однако привлекательность экспериментов очевидна. Поскольку надежных способов лечения все равно нет, человек, получивший тяжелую травму или страдающий от перелома позвоночника или отказа органов, мало что теряет. Лучше уж довериться лучику надежды и позволить врачам поставить на себе эксперимент, чем влачить беспомощное существование без какого-либо просвета.

В Дели, в трех часах лета от Ченнаи, работает Гита Шрофф – пионер в области экспериментального лечения стволовыми клетками. Ее не так интересует точное понимание механизмов воздействия стволовых клеток, как тестирование новых методов и надежда на результаты. Она – врач последней надежды для людей, которые уже обращались ко всем остальным. В своей лаборатории она с энтузиазмом проводит инъекции раствора эмбриональных стволовых клеток собственного приготовления множеству пациентов со всего мира с переломами позвоночника, прогрессирующими неврологическими заболеваниями и болезнями в терминальной стадии. Один курс лечения стоит 20–30 тысяч долларов.

Поскольку над западными врачами и учеными стоят регуляторы, лишь немногие из них готовы лечить пациентов экспериментальными коктейлями из стволовых клеток, не проведя предварительно многолетних исследований на животных и проб на токсичность. Но в Индии регуляторов почти нет, и Шрофф может проводить свои исследования свободно. И индустрия клинических испытаний процветает. Пациенты уверяют, что Шрофф сумела разгадать тайну стволовых клеток. Но в свою лабораторию она почти никого не допускает и процент неудач не разглашает. Понять, кто она – мошенница или гений, невозможно. Ни одной статьи о результатах работы до сих пор не появилось, но ее лаборатория обретает известность благодаря сарафанному радио, которое сообщает о невероятных случаях успеха. Однако ни один уважаемый ученый до сих пор не получил возможности подвергнуть ее методы тщательному рассмотрению. Мриду Кхуллар, журналистка из Дели, писавшая о работе Шрофф, получила редчайшую и эксклюзивную возможность увидеть ее лабораторию и сообщила о случае с 27-летней американкой, которая приехала в клинику в 2009 году, страдая от хронической болезни Лайма. Когда пациентка вернулась домой, ее консультирующий врач объявил, что симптомы исчезли. В своей статье Кхуллар предположила, что Шрофф собирается со временем распространять свой коктейль через аптеки и что это лекарство произведет такую же революцию, как в свое время пенициллин: «Тогда начало эры антибиотиков изменило всю борьбу с инфекциями в мире. Сейчас произойдет нечто подобное», – пишет она, ссылаясь на Шрофф.