Скотт Карни - Красный рынок. Как устроена торговля всем, из чего состоит человек

Узников сменили оплачиваемые добровольцы. И вскоре сформировалась целая категория людей – в основном рабочих, бывших заключенных, студентов и мигрантов, которые считали участие в клинических исследованиях шагом к финансовой независимости. После этого фармацевтические компании оказались в невыгодной позиции.

В статье антрополога Адрианы Петрина приводились слова опытного вербовщика участников клинических исследований, который признавался, что набор подопытных – это вечная проблема: «Я не знаю никого, кому это регулярно бы удавалось. Иногда вам везет и вы быстро закрываете все позиции, но по большей части найти пациентов очень трудно, причем именно потому, что все их ищут» [32] Adriana Petryna, “Ethical Variability: Drug Development and Globalizing Clinical Trials,” American Ethnologist 32, no. 2 (2005): 185. .

В комнате отдыха во время исследования Фрэнк рассказал, что может считаться настоящим ветераном бизнеса. Высокий, с копной неопрятных черных волос, он заканчивал профессиональные занятия клиническими исследованиями. Он объяснил, что сделать карьеру в этой области не так просто: профессиональные подопытные кролики мигрируют между центрами тестирования от Майами до Сиэтла, как сезонные рабочие. «В идеале подопытный кролик записывается на исследование раз в два месяца, чтобы предыдущий препарат вышел из организма. Это дает тридцатидневный запас прочности на случай неожиданных реакций», – сказал он. Кроме того, профессионалы (по большей части бывшие заключенные, нелегальные мигранты и студенты), конечно, стремятся быстро заработать.

И еще один совет: «Если ты хочешь продолжать этим заниматься, следи за венами, иначе будешь похож на наркомана». А выглядеть как наркоман – верный способ получить отказ при наборе на любые исследования. Он рассказал, что в места уколов нужно втирать витамин Е, чтобы ускорить заживление, и по возможности менять руки для уколов. «Первый раз, когда тебя протыкают иглой, очень больно, но между третьим и десятым разом уже перестаешь беспокоиться. Через год исследований уже хочешь отобрать шприц у лаборанта и ввести самостоятельно. А если лаборант неопытный, то так и делаешь, иначе тебя, чего доброго, разрежут на кусочки». Для профессиональных подопытных кроликов их вены – источник заработка. Без них и без уколов Фрэнк пошел бы по миру.

Вооружившись всеми этими знаниями, я почувствовал себя готовым ко второму дню исследований, когда в 6:45 утра мне ввели первую дозу препарата. Перед этим мне дали немного хлопьев, цельного молока и пятнадцать минут на подготовку, после чего велели присоединиться к одной из подгрупп. Мы знали, что разным подгруппам будут давать плацебо, средние дозы и большие дозы левитры. Я посмотрел на Фрэнка и улыбнулся ему. Он спокойно и привычно взирал на сестринский пост, как автогонщик, анализирующий трассу.

Игла вошла легко, и привлекательная молодая медсестра, работавшая в утреннюю смену, отправила меня к старшей медсестре, хранившей суровое выражение лица. Она сидела за столом. Рядом с ней стояла женщина с фонариком. Перед ними на голубом бумажном полотенце лежала таблетка и стоял стакан воды.

– Положи таблетку на язык и запей полным стаканом воды. Убедись, что таблетка проскочила внутрь. Если спрячешь ее во рту, ты будешь исключен из исследования.

Я понял, что у Фрэнка, вероятно, были в арсенале подобные методы. Я проглотил таблетку, женщина посветила мне в рот фонариком и заставила подвигать языком, чтобы убедиться, что я не жульничал.

Сейчас дозы левитры могут составлять 2, 5, 10 и, в самых тяжелых случаях, 20 мг. Я получил тридцать. Такая большая доза была призвана проверить верхний предел человеческой выносливости, чтобы убедиться, что миллионы тех, кто будет принимать лекарство в дальнейшем, не отравятся. Однако для подопытных кроликов вероятность отравления входит в правила игры. Возможно, 30 мг достаточно, чтобы чей-то пенис вообще отвалился. Этого не хочется никому.

Затем я встретил Фрэнка и спросил его, принял ли он таблетку. Он объяснил, что профессионалы могут спрятать таблетку от проверяющего, но то, что мы тут принимаем, этого не стоит.

«Лекарства «я такое же» – самые безопасные. Беспокоиться не о чем». Я почти верю Фрэнку, что опасности нет. Ведь это всего лишь незначительно измененная виагра. А оба препарата лишь перенаправляют потоки крови. Чем это может навредить?

Чтобы получить одобрение, лекарство должно пройти три фазы клинических исследований. Самая опасная фаза – первая, когда группа добровольцев принимает большие дозы экспериментального препарата для проверки его токсичности для здоровых пациентов. Эта фаза определяет максимально допустимую дозу, которую может выписать врач.