Стивен Пинкер - Просвещение продолжается. В защиту разума, науки, гуманизма и прогресса

Противостоять разуму по определению неразумно. Но это не помешало множеству иррационалистов ставить сердце выше головы, лимбическую систему выше коры головного мозга, интуицию выше размышления, а Маккоя – выше Спока [1034] Персонажи научно-фантастического сериала «Звездный путь». – Прим. ред. . Одно из течений контрпросвещения – романтизм – раскрывается в признании Иоганна Гердера: «Я здесь не для того, чтобы думать, а чтобы быть, чувствовать, жить!» Преклонение перед верой – не обязательно религиозной, просто уверенностью в чем-то без разумной причины – очень распространено. Кредо постмодернизма гласит, что разум – лишь предлог для осуществления власти, реальность – социальный конструкт, а любое утверждение барахтается в паутине самореференций и оборачивается парадоксом. Даже члены моего собственного профессионального цеха, когнитивные психологи, нередко заявляют, будто опровергли мысль, которую они принимают за одну из идей Просвещения, – что люди представляют собой рациональных агентов, – а вместе с нею и главенство разума. Из всего этого предположительно следует, что бессмысленно даже пытаться устроить наш мир чуть более разумно [1035] Недавние примеры (не из работ психологов): J. Gray, “The Child-Like Faith in Reason,” BBC News Magazine, July 18, 2014; C. Bradatan, “Our Delight in Destruction,” New York Times, March 27, 2017; D. Brooks, “Building Better Secularists,” New York Times, Feb. 3, 2015. .

Но всем таким воззрениям присущ фатальный недостаток: они опровергают сами себя. Они отрицают, что существует разумная причина верить в них самих. Как только их заступники раскрывают рот, чтобы доказать свою правоту, они тут же проигрывают спор, самим этим действием признавая, что исподволь привержены принципу убеждения – обоснованию своего мнения разумными аргументами, которые, настаивают они, слушатели должны оценивать в соответствии со стандартами рациональности, которых придерживаются обе стороны. Иначе их слова ничего не значат, и с тем же успехом они могли бы попытаться убедить свою аудиторию подкупом или насилием. В книге «Последнее слово» (The Last Word) философ Томас Нагель предельно ясно демонстрирует, что субъективизм и релятивизм по отношению к логике и реальности внутренне противоречивы, поскольку «нечто невозможно критиковать ничем»:

Утверждение «все субъективно» по необходимости бессмысленно, потому что само должно быть либо субъективным, либо объективным. Однако оно не может быть объективным, поскольку в этом случае будет ложным, если истинно, и не может быть субъективным, поскольку тогда оно не сможет опровергнуть никаких объективных утверждений, в том числе утверждения, что само оно – объективная ложь. Возможно, существуют какие-то субъективисты, вероятно называющие себя сторонниками прагматизма, которые утверждают, что их субъективизм распространяется и сам на себя. Но на такое утверждение ничего не требуется отвечать: по сути, это просто сообщение о том, что нравится говорить этому субъективисту. Если он к тому же призывает нас примкнуть к нему, нам не нужно искать причин для отказа, поскольку он не выдвинул никаких причин для согласия [1036] Nagel 1997, pp. 14–15. «Нечто невозможно критиковать ничем»: p. 20. .

Нагель называет такой ход рассуждения картезианским, потому что он напоминает аргумент Декарта: «Я мыслю, следовательно, существую». Сам факт, что некто задается вопросом о собственном существовании, подтверждает это существование, и точно так же факт, что некто апеллирует к разуму, подтверждает, что разум существует. Этот аргумент также можно назвать трансцендентальным: он опирается на предпосылки, заведомо необходимые для того, чтобы сделать то, что он делает, а именно выдвинуть этот аргумент [1037] Трансцендентальные аргументы: Bardon (undated). . (В некотором смысле он восходит к древнему парадоксу лжеца, в котором критянин заявляет: «Все критяне – лжецы».) Как бы вы ни называли этот аргумент, было бы ошибкой утверждать, что он оправдывает «веру» в разум: Нагель говорит, что это «на одну мысль больше, чем нужно». Мы не верим в разум; мы разум используем (точно так же, как никто не программирует компьютер, чтобы у него был центральный процессор; программа – это последовательность операций, доступных нам благодаря центральному процессору) [1038] Нагель (Nagel 1997, p. 35) приписывает фразу «на одну мысль больше, чем нужно» философу Бернарду Уильямсу, который использовал ее в другом рассуждении. Более подробно о том, почему «вера в разум» – это на одну мысль больше, чем нужно, и почему явная дедукция должна где-то остановиться, см. Pinker 1997/2009, pp. 98–99. .