Стивен Пинкер - Просвещение продолжается. В защиту разума, науки, гуманизма и прогресса

Стратегия неприменения первым кажется очевидной, и Барак Обама был близок к ее принятию в 2016 году: советники отговорили его буквально в последнюю минуту [976] D. Sanger & W. J. Broad, “Obama Unlikely to Vow No First Use of Nuclear Weapons,” New York Times, Sept. 5, 2016. . Время сейчас неподходящее, сказали они; снова показавшая свой норов Россия, Китай и Северная Корея могут расценить такой шаг как признак слабости; он может напугать нервных союзников, которые сейчас полностью полагаются на американский «ядерный зонтик», и заставить их разрабатывать собственное ядерное оружие, особенно в ситуации, когда Дональд Трамп угрожает лишить партнеров по коалиции поддержки США. Со временем это напряжение спадет, и к стратегии неприменения первым наверняка снова вернутся.

В обозримой перспективе мир вряд ли избавится от ядерного оружия, и уж точно этого не произойдет к 2030 году, назначенному активистами крайним сроком. В своей Пражской речи 2009 года Обама сказал, что эта цель «не будет достигнута быстро, возможно не на моем веку», что отодвигает финишную линию куда-то за 2055 год (см. рис. 5–1). «Нам нужно запастись терпением и настойчивостью», – предупредил он, и последние события в США и России подтверждают, что нам потребуется немало того и другого.

Однако направление движения не вызывает сомнений. Если ядерные боеприпасы будут по-прежнему списываться быстрее, чем изготавливаться, если их выведут из состояния боевой готовности, если всеми странами будет гарантировано неприменение первым, а тенденция к отказу от межгосударственных войн продолжится, то к середине этого века мы можем подойти с небольшими, надежно контролируемыми ядерными арсеналами, сохраненными исключительно для взаимного сдерживания. Пройдет еще несколько десятилетий, и это сдерживание может закончиться их исчезновением. К этому времени ядерное оружие будет казаться нашим внукам нелепостью, и они раз и навсегда перекуют эти мечи на орала. Возможно, в ходе этого долгого процесса риск ядерной катастрофы никогда не будет равен нулю. Но каждый новый шаг к цели будет снижать этот риск, пока он не сравняется с другими опасностями, угрожающими выживанию нашего вида, будь то астероиды, супервулканы или искусственный интеллект, штампующий из нас скрепки.

С тех пор как в конце XVIII века Просвещение вступило в свои права, ожидаемая продолжительность жизни в мире выросла с 30 лет до 71 года, а в странах, которым повезло еще сильнее, – до восьмидесяти одного [977] Данные, приведенные в этом и следующих абзацах, взяты из глав 5–19. . В начале эпохи Просвещения треть детей, рожденных в богатейших регионах мира, умирала, не дожив до пяти лет; сегодня эта судьба 6 % из тех, кто родился в его беднейших уголках. Роды стали безопаснее и для их матерей: тогда в богатейших странах каждая сотая роженица умирала, не увидев своего младенца, теперь в беднейших материнская смертность в три раза ниже и непрерывно снижается. Даже в бедных странах смертельные инфекционные заболевания уносят все меньше жизней; некоторые поражают теперь всего несколько десятков человек в год и скоро исчезнут совсем, как в свое время оспа.

Бедность с нами тоже не навсегда. Сегодня мир примерно в сто раз богаче, чем двести лет назад, и это богатство все равномернее распределяется между странами и жителями планеты. Доля людей, живущих в крайней бедности, упала с почти 90 % до менее чем 10 % и еще на веку большинства читателей этой книги может достичь нуля. Массовый голод, который на протяжении большей части истории был более чем реальной опасностью, сегодня не грозит большинству регионов мира; недоедание и задержка роста наблюдаются все реже. Сто лет назад богатейшие страны выделяли 1 % своего достатка на поддержку детей, бедноты и стариков; сегодня они тратят на эти цели около четверти всех средств. Большая часть бедных сегодня не только накормлена, одета и имеет крышу над головой, но и пользуется предметами роскоши вроде смартфонов и кондиционеров, которые раньше не были недоступны никому – ни бедным, ни богатым. Бедность среди представителей расовых меньшинств сократилась, а среди пожилых людей просто рухнула.

Человечество смогло дать миру шанс. Межгосударственные войны отживают свое, а гражданские исчезли с пяти шестых поверхности Земли. В наше время доля людей, ежегодно гибнущих в войнах, составляет едва ли четверть от показателя 1980-х, шестую часть от начала 1970-х, одну шестнадцатую от начала 1950-х годов и 0,5 % от числа погибших во Второй мировой. Геноцид (раньше обычное дело) стал редкостью. Практически всегда и везде убийства уносили куда больше жизней, чем войны, но уровень убийств тоже снижается. Сегодня американцев убивают в два раза реже, чем четверть века назад. В мире в целом вероятность погибнуть от руки убийцы составляет 70 % от уровня двадцатилетней давности.