Владимир Николаев - Американцы. Очерки

Рут Хегели рассказала мне об общих делах советских и американских медиков, в которых она принимала самое активное участие. Уже несколько раз она была в нашей стране.

— Не случайно,— говорит моя собеседница,— работа над созданием искусственного сердца стала содержанием специального соглашения. Дело в том, что это очень сложная, комплексная задача современной науки. Решить ее могут только сообща специалисты самых разных отраслей медицины, химии, физики, техники... Нужно создать надежный и миниатюрный аппарат, который мог бы поддерживать нормальное кровообращение в течение длительного времени. Причем этот аппарат должен быть сделан из таких материалов, которые не будут вызывать свертывания крови. Другая проблема — источник энергии, питающий аппарат. Ко всему прочему нужна система автоматического регулирования, изменяющая интенсивность деятельности искусственного сердца в зависимости от физических и эмоциональных нагрузок. Это только самые главные направления работы. Предстоит решить немало сложных задач.

Затем Рут Хегели рассказала об истории работ в этой области. Как в США, так и в СССР уже накоплен немалый опыт. Еще в 20-х годах советский исследователь С. Брюхоненко создал впервые в мире прибор, выполнявший функции искусственного сердца. Сегодня медицине служат сложные аппараты, позволяющие обеспечивать искусственное кровообращение на протяжении нескольких часов («искусственное сердце — легкие»). Но настоятельно необходимо именно искусственное сердце, которое могло бы заменить настоящее!

И еще об одном действительно незабываемом впечатлении.

Признаюсь, с волнением вошел я в операционную, где хирург Эндрю Морроу делал операцию на открытом сердце. На столе лежал десятилетний мальчик с врожденным дефектом сердца. В ходе операции врач должен был установить причину острой сердечной недостаточности и по возможности устранить ее. Когда я вошел, грудная клетка ребенка была уже вскрыта. Первое, что бросилось в глаза,— очень большое сердце. Из-за болезни оно увеличилось в три раза. Затем нельзя было не удивиться тому, что почти нигде не было видно следов крови. Билось большое сердце, руки хирурга прикасались к нему весьма, на мой взгляд, бесцеремонно. В поисках дефекта он вводил палец в сердечную мышцу, да так глубоко, что тот весь исчезал в ней. Морроу смело, всей ладонью, дотрагивался до сердца и поворачивал его из стороны в сторону, чтобы лучше рассмотреть. А оно продолжало жить. Оно билось и у него в руке! Потому что вокруг операционного стола было наставлено много сложных приборов, которые все долгие часы операции защищали хрупкий организм больного ребенка и помогали ему жить, а его сердцу биться. Бесшумно и ловко двигались помощники хирурга, их было человек десять. И я, робевший до входа в операционную, не мог оторвать глаз от, казалось, волшебных рук доктора Морроу и от большого сердца, бьющегося и страстно желающего жить, несмотря ни на что!

Во имя таких свершений, как эта операция, во имя здоровья и жизни человека и решили медики СССР и США объединить свои усилия. Благороднейшее дело!

Поскольку я веду рассказ о научном сотрудничестве между СССР и США, стоит вспомнить об одном вёсьма любопытном документе. Вот строки из него: «Недавнее общее умиротворение предоставляет миру возможность заняться без помех науками и ремеслами, которые объединяют человечество. Огромный прогресс Вашей страны во всех областях науки указывает, что иностранная держава может стать для нас источником, из которого наш труд получит значительную помощь. Разрешите поэтому нам через Ваше посредничество начать объединять два полушария, общими усилиями способствовать развитию Науки, необходимость чего равным образом ощущается образованными людьми Вашей страны и нашими собственными учеными».

Это пишет американский ученый своему русскому коллеге. Звучит актуально, не правда ли? Хотя написаны эти строки в 1817 году. Да, уже тогда существовали кое-какие практические связи между учеными двух стран. В наше время, как сказали в Национальном институте здоровья, отдельные контакты между медиками СССР и США тоже имели место, но только с 1958 года начался обмен делегациями и отдельными специалистами на официальном уровне (до 1972 года было 70 таких делегаций и 194 таких специалиста). Контакты столь незначительных масштабов, разумеется, не позволяли говорить о какой-то совместной работе, о действительно тесном научном сотрудничестве.