Борис Кипнис - Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова

Остается признать, что Александр был тем, кого в России в XIX в. называли оригиналом, а еще ранее – самородком. Сам собой посреди детских игр и влечений выделил он игру в военную службу, а потом и ощутил влечение к ней. Можно представить, как удивлен был отец, осевший наконец-то в своем московском доме, обнаружив, что сын его мечтает о стезе военной. Не к такому готовил он Александра в своих мыслях, ибо все фамильные и служебные связи Василия Ивановича были статскими. Напомним, что еще его отец Иван Григорьевич был генеральным писарем обоих лейб-гвардии полков. Но наши маститые дореволюционные историки обратили внимание на немаловажное обстоятельство: письменные свидетельства той эпохи говорят, что служил Иван Суворов действительно в Преображенском, но не в полку, а в приказе, который действительно до 1698 г. ведал потешными полками, но после Стрелецкого бунта в августе 1698 г., по приезде государя, ведал «розыском» об этом событии и вел следствие с пытками в селе Преображенском при личном участии молодого царя. И с этого времени превратился в орган политического сыска. Эту особенность деятельности Ивана Григорьевича и подтверждают документальные источники. Так, наш великий историк С. М. Соловьев приводит фрагмент из письма прибыльщика А. А. Курбатова от 1704 г.:

«Иван Суворов стужал многажды, едва не о первом воре просил и, что в том его не послушали, грозил на старого в том деле подьячего: попадется-де скоро к нам в Преображенское!» [33] Соловьев С. М. Сочинения: В 18 кн. – М., 1993. – Кн. 8. – С. 71.

Однако столь серьезные судебно-розыскные функции сочетались в работе Преображенского приказа с его прежними занятиями: обеспечение первого полка лейб-гвардии и поддержание порядка на улицах неспокойной Москвы.

Не правда ли, с такой служебной деятельностью Ивана Григорьевича хорошо сочетается участие в расследовании дела Долгоруких и прокурорская служба Василия Ивановича? Повторюсь, офицерский мундир он носил скорее как отличие за ревностную прокурорскую службу, нежели по склонности к военной.

Значит, и сына он легко мог зачислить на ту же стезю. В этом, думается, и надо искать объяснение, почему до 1742 г. Александр на службе военной не числился. Почему отец не записал его и на гражданскую службу? Хотя бы копиистом в одну из бесчисленных московских канцелярий. А ведь такое начало службы хотя бы и «сверхкомплектным» канцеляристом, скажем, с 6–8 лет от роду, что тогда уже начинало практиковаться, позволило бы потом победить «отвес списочного старшинства» соперников, на который так страстно жаловался генерал Александр Суворов:

«Наблюдение старшинства есть [важная основа], но оно истинно почти только в прусском войске. Так вижу сих случайных, со мною на одном году моего унт[ер]-оф[ицер]ства, блиставших <���…> Так старее меня: сей – за привоз знамен <���…> тот по выводу от отца, будучи у сиськи…» [34] Лопатин В. С. А. В. Суворов. Письма. – М., 1986. – С. 77.

«Они обошли г[рафа] С[уворова]-Р[ымникского] <���…> К[нязь] Ю. Долгоруков] [35] Действительно, князь Ю. В. Долгоруков был записан на службу в двухлетнем возрасте (там же. С. 760). с ним одного года в службе по списку в колыбели» [36] Лопатин В. С. Указ. соч. С. 393. .

Ведь при условии производства «по старшинству» важно было не где, а когда дворянин начал службу. Во всяком случае внятного ответа на вопрос, почему В. И. Суворов не определил сына на службу до достижения 13-летнего возраста, у нас нет.

История о влиянии встречи Александра с «арапом Петра Великого», А. П. Ганнибалом, на согласие Василия Ивановича наконец-то записать сына на военную службу вызывает сомнение, хотя и широко известна. Пустил ее в оборот все тот же Фукс. Он утверждал, что рассказал ему об этом сам генералиссимус. Утверждение Фукса, что Ганнибал и В. И. Суворов были «искреннейшие друзья» [37] Фукс Е. Б. История генералиссимуса князя Италийского Графа Суворова-Рымник-ского. – Ч. 1. – М., 1811. – С. 78. , документально ничем не подтверждено. В пользу его может быть только одно обстоятельство: с февраля 1724 г. Ганнибал – поручик бомбардирской роты лейб-гвардии Преображенского полка и обучает молодых солдат математическим наукам [38] РБС. – Т. 4. – М., 1914. – С. 215. , а Василий Суворов в 1725 г. был выпущен в эту же роту сержантом. Теоретически они прослужили вместе два года, пока в 1727 г. Ганнибал под благовидным предлогом не был отправлен в Сибирь, фактически в ссылку [39] Там же. . Все вроде бы сходится: два года совместной службы – приличный срок, чтобы два бывших денщика государя, да еще и служащие в одной бомбардирской роте, не только познакомились, но и подружились. Однако же А. В. Суворов ни в письмах, ни в записках ни словом не обмолвился об этом знакомстве или дружбе или о том, что «благословение» царева арапа повлияло так на судьбу его. Это очень странно.