Мерлин Шелдрейк - Запутанная жизнь. Как грибы меняют мир, наше сознание и наше будущее

Некоторые исследователи используют термин «холобионт». Он описывает «коллектив» организмов, которые ведут себя как единое целое. Это слово происходит от греческого όλος («целый, единый»). Холобионты – лишайники этого мира, и они тоже есть больше простой суммы их частей. Подобно словам «симбиоз» и «экология», слово «холобионт» выполняет полезную работу. Если у нас есть слова, обозначающие тесно связанных автономных индивидуумов, нам проще представить себе, что они действительно существуют.

Холобионт – не утопия. Сотрудничество всегда подразумевает соперничество и взаимодействие. Существует множество примеров, когда интересы не всех симбионтов совпадают. Некий вид бактерий в нашем кишечнике может быть главным игроком пищеварительного процесса, но если эти бактерии попадут в кровь, может возникнуть смертельное заболевание. Мы привыкли к этой мысли. Семья может функционировать как ячейка общества, гастролирующая джаз-группа может устроить захватывающий концерт, и в то же время отношения и тех и других могут быть сдобрены трениями и конфликтами.

В конце концов, нам не так уж и сложно соотнести себя с лишайниками. Эта разновидность отношений воплощает самую старую эволюционную максиму. Если слово «киборг» (сокращение от «кибернетический организм») описывает существ, сочетающих облик и функции людей и машин, то мы, как и все жизненные формы, являемся «симборгами», или симбиотическими организмами. Авторы основополагающей работы о симбиотическом взгляде на жизнь ясно выражают свою позицию по этому вопросу. «Индивидуумов никогда не существовало, – заявляют они. – Мы все лишайники».

Мы шли вниз по течению на «Капере» и проводили много времени, разглядывая морские карты. На них море и суша поменялись ролями. Массивы земли изображены большими пустыми пятнами бежевого цвета. Пространство воды испещрено указателями и контурами, собирающимися морщинами вокруг скал. Безликие хлопья земли покрыты шнуровкой разветвляющихся, соединяющихся фарватеров. Движение океана по сети фарватеров и морских путей непредсказуемо. По некоторым из них можно пройти на судне только в определенное время дня. Когда приливная волна мчится к суше по одному узкому опасному каналу, она может вырасти на полтора метра над сушей – неподвижная водяная стена, которая и не думает опадать. В одном особенно коварном проходе между двумя островами образуются приливные водовороты диаметром 15 метров, затягивающие вглубь плавающие на поверхности бревна.

По краям многих из этих проливов стоят скалы. Гранитные утесы обрушиваются в море. Деревья наклоняются, падая как в замедленной съемке. Вдоль берега деревья, мох и лишайники смывают приливы, обнажая валуны и уступы, на многих из которых видны оставленные ледником отметины. Сложно забыть, что большую часть суши составляет сплошной, медленно разрушающийся камень. Неровные выступы сначала плавно спускаются и вдруг круто обрываются к воде. Мы с братом часто спим на этих уступах ночью. Лишайники повсюду, и когда я просыпаюсь, нахожу их и на своем лице. Много дней потом я вытряхиваю из карманов брюк кусочки лишайника. Я выворачиваю карманы и, чувствуя себя человеком-метеоритом, пытаюсь представить, сколько лишайников приживется в неожиданных для себя местах, где оказались.

По пятибалльной шкале, где 1 – «совсем нет», а 5 – «чрезвычайно», как бы вы оценили чувство утраты идентичности? Как бы вы оценили ощущение чистого бытия? Как бы вы оценили ощущение слияния с огромным целым?

Я лежал на койке в отделении по тестированию лекарственных препаратов в конце моего ЛСД-трипа и ломал голову над этими вопросами. Стены палаты, казалось, незаметно дышали, и мне было трудно сосредоточиться на словах на экране. Где-то в районе желудка раздавалось тихое бормотание, а за окном раскачивались зеленые, яркие и живые, ивы.

ЛСД, подобно натуральному псилоцибину, активному ингредиенту многих видов псилоцибиновых грибов, классифицируется и как психоделик, и как галлюциноген. Это химическое вещество ослабляет рамки повседневных представлений, проникает в сознание, затрагивает личность, вызывая широкий диапазон реакций, от слуховых и зрительных галлюцинаций до сильнейших сдвигов в когнитивном и эмоциональном восприятии окружающего, растворения пространства и времени. Многие сообщают о мистических ощущениях, или об общении с божествами, или о чувстве единения с природой и потере границ своего Я.