Мария Элькина - Архитектура. Как ее понимать. Эволюция зданий от неолита до наших дней

С точки зрения структуры Санкт-Петербург – сочетание широко разбросанной сети перпендикулярных кварталов и барочного города с трезубцем, расходящимся от центра и встроенным в систему рек и каналов, формально напоминающей амстердамскую. Тем не менее, и даже несмотря на то, что основатель города Петр I задумывал свое детище как копию европейских столиц, Петербург визуально не похож ни на один из прототипов. В белые ли ночи, в непогожие ли осенние дни, пронизанные мелкой моросью, он оставляет впечатление миража. Если искать объяснение в области нематериального, то оно будет заключаться в словах Федора Достоевского, назвавшего Санкт-Петербург самым «умышленным» городом на земле. Действительно, плод воображения, обретая физические очертания, должен оставаться хотя бы немного эфемерным.

Фактически же дело в штукатурке, которой большая часть домов в центре города облицована из-за того, что на берегах Невы очень долго не могли научиться производить кирпич хорошего качества. Кроме того, для Петербурга характерно русское расточительное отношение к пространству, его улицы и площади на порядок шире европейских.

Сам Петр увидел крайне мало из того, что задумал, – до нас от его времени дошло всего несколько построек. Нужно было 200 лет на то, чтобы замысел воплотился, и Петербург превратился в бесконечные коридоры стоящих вплотную друг к другу фасадов вдоль улиц и набережных.

Колоннада площади Святого Петра, Рим, 2017. Уголь, бумага

Улицу как театр городской жизни справедливо считать восточным изобретением. На Западе традиционным местом собраний и сборищ является площадь. В древних Афинах это агора, в Риме – многочисленные форумы. Античные площади были одновременно торжественны и многолюдны. В средневековой Европе рыночные площади непременно служили и физическим, и смысловым центром, в них событийность превалировала над внешним впечатлением. Итальянское слово piazza и сейчас остается важной частью словарного запаса всякого архитектора как обозначение феномена живого дружелюбного пространства. Неотъемлемой функцией и античной, и средневековой площади была торговля, обмен между людьми. В Новое время смыслом существования открытых городских пространств стала эффектность.

Наиболее талантливо и наглядно эта идея выражена на площади Святого Петра в Риме, перед знаменитым собором. Архитектор Джан Лоренцо Бернини обрамил ее четырьмя рядами колоннады лаконичного тосканского ордера. Сама ее величественная простота вкупе с большим свободным пространством по центру делают присутствие людей необязательным, нарушающим совершенство образа.

Бернини сумел разделить город на две части, парадную на площади и повседневную за ее пределами. Гениальность колоннады – не только в формальной безупречности, но и в том, что она обеспечивает естественный постепенный переход между двумя урбанистическими модальностями, не создавая между ними непроницаемой границы.

Отель Essex House, Нью-Йорк, 2005. Пастель, бумага

Если есть мегаполис, который стоило бы считать чудом XX века, то это, без сомнения, Нью-Йорк. Вид на статую Свободы на фоне небоскребов с воды, откуда приходят корабли, на протяжении десятилетий оставался самым романтически желанным городским пейзажем на земле. Башни небоскребов стали символом больших ожиданий и невероятных возможностей.

Появились они сравнительно внезапно. В 1811 году был создан план острова Манхэттен. Согласно ему, остров разделили сеткой проходящих перпендикулярно друг другу улиц и проспектов на 2028 кварталов. В то время население будущей столицы мира вместе с пригородами составляло чуть больше ста тысяч человек, авторы документа мыслили совсем уж призрачными перспективами. Однако уже в середине столетия количество жителей перевалило за полмиллиона, и Манхэттен стал вполне похож на европейские прототипы. В начале XX века экономический рост и технологическое развитие стали приводить к планомерному увеличению этажности. В Новом Свете, лишенном нуждающегося в сохранении культурного слоя, свободном и амбициозном, нашествие башен никто и не думал сдерживать. Прошло меньше полувека между первыми десятиэтажными небоскребами и завершением Эмпайр-стейт-билдинг, пробывшего почти сорок лет самым высоким зданием планеты. К слову, Эссекс Хаус на рисунке – его ровесник, он тоже открыт в 1931 году, хоть и ниже больше чем в два раза, 140,5 метра против 381.