Ричард Уотсон - Технологии против Человека. Как мы будем жить, любить и думать в следующие 50 лет?

Например, генетиков можно привлекать для выявления у людей биологических маркеров, связанных со склонностью к совершению преступных действий, и полиция может нацеливаться на людей в зависимости от их «биологической готовности» совершать преступления. Даже если такая технология сработает, она натолкнется на большое число этических проблем.

Гораздо лучшей идеей является создание детекторов, выявляющих вредоносные намерения. В настоящее время эти машины уже стоят в некоторых аэропортах и позволяют определить вероятность преступного поведения на основе удаленного считывания температуры, частоты дыхания и языка тела. Однако такие системы могут быть использованы не только как основа безопасности в условиях демократии, но и в качестве фундамента полицейского государства.

В этом контексте особенно интересны машины, распознающие настроение человека. На самом простом уровне умение читать настроение может быть использовано для тестирования продуктов или персонализации рекламы. Но вы также можете применять такие технологии для того, чтобы судить о настроениях группы, корпорации или даже целой нации. В лучшем случае правительства могут с помощью мониторинга настроения в режиме реального времени работать над увеличением уровня всеобщего счастья. В худшем эти разработки станут использовать для выявления в реальном времени недовольных или несогласных. Что, если, например, цифровые камеры с программами распознавания настроения помогут с определением городов, где популярны оппозиционные политики, – и укажут на них как на цель для ликвидации?

Маловероятно, что мы когда-нибудь увидим совершенные алгоритмы прогнозирования революций, хотя я некогда познакомился с человеком, который попытался создать такой. Теоретически цифровой анализ данных о проценте в популяции молодых мужчин, о среднем уровне образования, степени доступа к интернету, уровне безработицы, инфляции, росте цен на продовольствие, коррупции позволит указать, где – но не когда – случится потрясение. Такая технология опять же может развиваться в нескольких направлениях. Достаточно хорошо известно, что солдаты используют анализ изображения для подтверждения личности конкретных лиц, прежде чем убить их. Но ведь террористы делают то же самое! Когда в 2008 году террористы вторглись в Тадж-Махал-Палас в Мумбаи, они использовали мобильные телефоны и Facebook для идентификации гостей, чтобы решить, кого из них следует убить. Какая ирония, что коммуникационные технологии и социальные сети могут использоваться подобным образом.

И война, и терроризм являются способом ведения диалога – это последнее средство, остающееся, когда люди отказываются действительно разговаривать друг с другом или когда одна сторона считает, что другая ее не слушает. В отличие от убийства, войны обычно не бывают личным делом – исполнители чаще всего даже не знакомы со своими жертвами, а при том, что в современной войне, особенно цифровой, противники находятся на большом расстоянии друг от друга, эта безличность даже усиливается.

Если война – это общение с помощью особых средств, позвольте мне сделать свободно-ассоциативный переход к искусству – форме общения, которая часто поднимает тему войны. Неизвестно точно, когда и почему люди начали заниматься искусством, но скорее всего, оно зародилось во времена верхнего палеолита, 10–50 тысяч лет назад, и было формой языка или внутриплеменных сообщений. На том этапе количество сюжетов было совсем небольшим. Главным образом люди изображали животных, и, вероятно, эти изображения были связаны с пищей – либо помогали охотникам найти и убить свою жертву, либо напитывали их магической мощью.

По сути, искусство – это повествование о жизни человека, нередко посредством метафор. Искусство – это попытка понять состояние человека и преобразовать это понимание в объекты и образы, способные преодолевать время и пространство. В своем лучшем проявлении искусство – это призыв к чему-то: оно может заставить людей страстно желать чего-то или задаться вопросами о самих себе. Искусство – это также визуальное представление того уникального факта, что люди – и только люди – могут представлять себя и свой мир со стороны. Искусство позволяет увидеть не только реальный мир, но и другие воображаемые миры, рождающиеся внутри нашей головы. Искусство напоминает нам, что мы тоже смертны, хотя в некоторых случаях мы используем его для облегчения страха смерти.