Константин Асмолов - Не только ракеты - путешествие историка в Северную Корею

Впрочем, главным врагом являются Соединенные Штаты, и даже аннексию страны связывают с подписанием соглашения Тафт – Кацура, возлагая на Вашингтон, таким образом, часть ответственности за утрату суверенитета. Официальная историография, как мы уже говорили, отсчитывает начало новой истории от инцидента с кораблем «Генерал Шерман», который, естественно, позиционируется как проявление злой воли американского правительства, хотя более объективные исследования говорят о том, что речь шла о частной инициативе группы авантюристов.

Надо сказать пару слов и об исторических музеях в целом. По сравнению с музеями естественнонаучной направленности (Музей природы или Храм науки и техники), классические исторические музеи выглядят более бедно. Их экспозиция менее интерактивна. Музеи, связанные с историей Кимов, сделаны на более качественном уровне, но всё равно там не так много собственно культурных артефактов и часто встречаются картины, диорамы и т. д., просто иллюстрирующие ход событий. К сожалению, качество экспозиций довольно часто оставляет желать лучшего, особенно когда речь идет о пропаганде. Некоторые блоки, посвященные одному и тому же событию, встречаются в разных музеях, практически копируя друг друга, а в Музее революции один и тот же англоязычный или русскоязычный текст демонстрируется в нескольких разделах, будто бы иллюстрируя тот или иной тезис. При этом в качестве документов периодически попадаются не только издания 1930-х гг., которые представляли для автора действительный научный интерес, но и отрывки из исторических работ более позднего времени, будь то книга А. Пигулевской («Корейский народ в борьбе за независимость и демократию». М., 1952) или ранние работы М. Н. Пака, написанные в 1950 – начале 1960-х гг. При этом далеко не всегда текст полностью релевантен корееязычному содержанию экспозиции.

Грустнее бывает, когда речь идет об англоязычных документах, так как в некоторых случаях человек, владеющий английским, благополучно обнаруживает противоречие между текстом и сутью пропаганды. Так, что в Музее победы, что в Музее классового воспитания периодически встречается англоязычный текст, повествующий о том, как представители американских войск наблюдали насилие и казни мирного населения южнокорейской полицией, в действия которой они не имели права вмешиваться. Между тем подается этот материал как свидетельство того, что американские власти непосредственно отвечали за указанные казни, и в них принимали участие американские военнослужащие.

В первый приезд я очень просил о возможности пообщаться с корейскими студентами, и во второй раз просьбу исполнили – нас повели в Институт иностранных языков, который у нас иногда называют университетом.

Вообще-то в Пхеньяне официально функционирует лишь пять университетов (если переводить «университет» именно как 종합대학) – Университет им. Ким Ир Сена, Политехнический университет им. Ким Чхэка, Пхеньянский строительный университет, Корё Сонгюнгван, а также стоящий несколько особо Пхеньянский университет науки и технологии, созданный американскими протестантами. Правда, кадры для экономики страны куются не там – это, скорее, место для подготовки специалистов по общению с западниками.

Центр изучения русского языка в Институте иностранных языков. Студенты начинают занятие

Кстати, в московских и не только вузах учится как минимум пара десятков детей северокорейских дипломатов, которые не особенно прячут свое происхождение. Считается, что если юноша данного возраста не учится в российском вузе, то он должен вернуться на родину и учиться там, и потому обычно выбирают первый вариант. Учатся ребята как на гуманитарных, так и на естественнонаучных факультетах. Из числа гуманитарных вузов предпочитают МГИМО и Дипакадемию. Однако каков их режим посещения и существуют ли специальные ограничения на общение с южнокорейскими сверстниками, автор точно не знает, и потому данный момент мы опустим. В этой книге я обещал говорить о том, что видел сам.

Отдельного упоминания заслуживает Институт естественных наук (кор. Рихва тэхак), который занимает нишу нашего физтеха. В каждом уезде есть так называемая «школа № 1» для одаренных детей. Вдобавок, аналогичные продвинутые есть на уровне провинции. И вот преподаватели именно этого «физтеха» имеют право первыми отбирать выпускников физико-математических школ. После этого института они направляются в закрытые города, где, как говорят, и нормальный Интернет, и современные лаборатории, и доступ к современной литературе.