Константин Асмолов - Не только ракеты - путешествие историка в Северную Корею

Техника в колхозе

Дом, в который мы зашли, относился к категории образцовых, но, безусловно, выглядел обжитым. Несколько комнат, отдельная кухня, где готовка происходит на полу, традиционное разделение на анбан и саранбан – которые можно условно соотнести со спальней и гостиной. И довольно милая подборка фотографий детей хозяина во время армейской службы – очень напоминает наш дембельский альбом, только без изысков и аксельбантов.

Ванной или душа при этом не замечено. Похоже, что колхозники моются в банях. Есть только раковина на полу, а чаще просто «кухонный шланг», либо я просто не понял, где она находится и не сумел ее сфотографировать.

Так как мы попали в колхоз в день детей, то имели возможность посмотреть на детский праздник, который включал и концерт, и соревнования, когда дети дошкольного возраста проходили довольно сложную эстафету. Грубо говоря, нужно было не просто добежать до шеста, вернуться и передать эстафетную палочку, а открыть конверт, найти там изображение животного, надеть на голову соответствующий обруч, после чего оббежать вокруг шеста, положить обруч на место и только после этого передать эстафетную палочку следующему.

Люди были одеты просто, и многие женщины вполне напоминали южнокорейских тетушек (ачжумма) даже по прическе. Практически у всех был сильный загар от полевых работ, но явных следов недоедания или нехватки мыла я не заметил.

Колхоз имеет 665 теплиц, а также пруд, где выращивается рыба. В самих теплицах выращивают огурцы, томаты и баклажаны, а рядом, под открытым небом, черный перец, зеленый лук, порей и фасоль, используют органические технологии и удобрения.

На входе в колхоз – КПП с военными, вооруженными автоматами. На его территории также периодически попадаются люди в форме, хотя большинство колхозников одеты не по-военному.

Пока ехали туда-обратно, отметили следующее. На полях вдоль дороги техники почти нет. Трактор видели один или два раза. С другой стороны, волов мы видели тоже всего один раз. Зато видели солдат, отправленных на сельхозработы – с шанцевым инструментом, лозунгами и знаменами.

Это родина оборонной промышленности, а точнее – первый оружейный завод, где 16 июня 1949 г. Ким Ир Сен и его семья стреляли из первого автомата системы ППШ северокорейской сборки. Естественно, сейчас от завода мало что осталось, в основном, – комната проверки качества, где проверяли кривизну ствола, кучность и точность стрельбы, а также элемент цеха, где проверяли механизм, а потом смазывали и паковали. Однако в декабре 2015 г. Ким Чен Ын посетил это место и отдал команду построить церемониальный зал – и, заметим, не зря, потому что получился очень интересный музей, который рассказывает о том, как строилась северокорейская оружейная промышленность, традицию которой, естественно, выводят еще с партизанских времен. Поэтому под стеклом есть самодельные капсюльные пистолеты, ружья и бомбы, так называемые «енгильские», которые, как я понял, партизаны делали из взрывчатки, применявшейся при строительстве шахт.

На этом же месте раньше, при японцах, была оружейная мастерская, где ремонтировали оружие, но перед уходом японцы ее уничтожили. Тем не менее 2 октября 1945 г. Ким Ир Сен выбрал место для первого оружейного завода именно тут, и в музее есть фото его строительства, в том числе с применением характерной для Кореи лопаты с экипажем из трех человек (более широкая, деревянная, окованная металлом; к лопате привязаны две веревки, за которые тянут два человека – получается своего рода мини-экскаватор).

Здесь же находились первые артиллерийско-технические курсы (играли впоследствии роль втуза при заводе), программа которых состояла из 150 часов политической подготовки, 250 часов науки о вооружениях, 250 часов обучения на наглядных пособиях, 100 часов обучения на «научно-технических передовых вооружениях» (читай – работа не с макетами, а с реальными образцами техники) и 400 часов «производственной практики». До обеда люди учились, после – работали на строительстве завода. Надо понимать, что кадровый кризис в КНДР был тяжелее, чем в молодой советской республике, потому что японцы принципиально не учили корейцев выше определенного уровня, и поэтому когда инженеры и специалисты японского происхождения эвакуировались домой, заменить их было некем. Частично проблему решили за счет советских корейцев, но кроме этого Ким отдал приказ собрать всех старых специалистов, которые хотя бы что-то знали, и начать учить новых.