Альманах «Знак вопроса» - ЗНАК ВОПРОСА 1994 № 04

Удивительно, но факт: главная тайна Соловья-разбойника ученых практически не беспокоила. Если из всего написанного об этом персонаже можно составить приличный сборник, то все, что написано за полтора века о свисте Соловья, уместилось бы, пожалуй, на одной странице. Причем в большинстве своем это замечания, сделанные вскользь, мимоходом, но весьма уверенные по тону. Наличия здесь серьезной проблемы не ощутил или, по крайней мере, не обозначил никто. По-существу, исследовать ее приходится впервые.

Картина свиста Соловья-разбойника дается в былине трижды. Сначала о страшных последствиях свиста предупреждают Илью черниговцы, затем Соловей демонстрирует свою мощь, пытаясь остановить богатыря в Брынском лесу, и наконец очевидцами действия свиста и его жертвами становятся киевляне. Соответственно, мы имеем возможность оценить, как соловьиное оружие влияло на природу, строения, людей, а также на коня Ильи Муромца.

Насколько можно сегодня судить об истории текста былины (обоснование этой реконструкции, интересное только фольклористам, я вынужден буду всякий раз опускать), действие свиста Соловья на природу первоначально описывалось так: земля задрожала, вода взволновалась, леса к земле приклонились. По-видимому, довольно рано эта картина стала дополняться в вариантах былины близкими по смыслу эффектами: от свиста с кряжей посыпался песок, вода в реке помутилась, леса зашатались, с деревьев посыпалась листва и т. п.

Надо сразу же сказать, что все эти мотивы глубоко традиционны. В народной лирике соответствующие явления символизируют горе, печаль, выступают как «эмоциональная» реакция природы на убийство, войну. С тем же значением использованы они и в «Слове о полку Игореве»: когда на войско Игоря движутся половцы, «земля тутнет (гудит)» и «рекы мутно текуть», после же поражения русских «древо с тугою (печалью) к земли преклонилось» и «листвие срони». Земля дрожит, а вода волнуется при появлении сказочного Змея, при рождении Волха. С деревьев летят листья, как мы помним, от свиста Змея или черта в шутливой сказке «Кто сильнее свистнет». Короче говоря, ясно, что природные эффекты для живописания разбойничьего свиста были взяты из фонда уже существовавших мотивов, причем многое Соловей получил по наследству от сказочно-мифологического Змея.

Хорошо, но как понимали создатели образа Соловья-разбойника и исполнители былины о нем сам механизм действия его свиста, почему они отбирали именно эти мотивы? Вот вопрос, который теперь выходит для нас на первый план. По большинству мотивов — волнению вод, сгибанию деревьев, шатанию леса, облетанию листвы — видно, что действие свиста Соловья-разбойника уподоблялось действию сильного ветра. Основанием для этого служило простейшее наблюдение, что свист человека вызывается струйкой выдыхаемого воздуха, а ветер, в свою очередь, шумит, как живое существо, ведь и сегодня мы говорим о свисте ветра, вое бури, реве урагана… Дополнительным, но очень важным фактором была давняя связь понятий ветра и птицы (их древнейшие индоевропейские названия происходят от одного корня со значением «дуть»), что проявлялось в мифологических образах птицы, взмахами своих крыльев рождающей бурю, или крылатого бога ветра.

Все это подметили уже первые отечественные мифологи, интерпретировавшие в соответствующем духе сам былинный образ. К примеру, А. А. Шифнер считал противника Ильи Муромца «буревым великаном», А. Н. Афанасьев тоже был убежден, что «в образе Соловья-разбойника народная фантазия олицетворяла демона бурной, грозовой тучи», а Н. И. Кареев задавался вопросом, не следует ли искать «мифическую подкладку» фигуры Соловья в древнерусском Стрибоге, который, как полагают (основываясь на выражении из все того же «Слова»: «ветри, Стрибожи внуци»), мог быть покровителем воздушной стихии.

Думается, однако, что мы не вправе так сильно сближать Соловья-разбойника с существами, олицетворявшими природные силы. Дабы стало понятнее, почему, приведу для контраста фрагмент из удмуртского мифологического рассказа о состязании бога лесов и ветров Нюлэс-мурта с водяным Ву-мур-том: «Нюлэс-мурт свистнул, и поднялся сильный ветер, и ветром разметало крыши всех строений». Хотя свист Соловья, как мы увидим, приводит к тому же, ни в одном варианте былины не говорится о ветре, им вызываемом. Не упоминаются в связи с Соловьем-разбойником и тучи, дождь, гроза, которые так или иначе сопряжены с деятельностью змееподобных персонажей в фольклоре многих народов (русский эпос сохранил это представление в остаточной форме: то не гром гремит и не дождь дождит — то Змей летит). От своих мифологических предшественников Соловей унаследовал масштаб деяний, но стихии ему уже не подвластны.