Игорь Текалов - Золото сечи [СИ]

— Так куда же их тогда? Забивать — долго, да и забитых найдут, по жаре они быстро вонять начнут, запах ветром далеко разносить будет.

— Оставь двоих казаков… Один не справится… Пусть они всех коней, что без хозяев остались, в один табун собирают и гонят их до Кальмиусского шляха по тем же следам, что мы сюда шли.

— А дальше?

— А дальше с конями что хотят пусть делают, лишь бы их не нашли, если погоня по следам будет. А сами пусть до Сечи скачут, узнают там, что с кошевым, найдут его, если то возможно, да всё, что было с нами, ему расскажут. Но сперва тех коней, что остаются, перезапрячь нужно — казну нужно поскорее отсюда увозить.

Выведя лошадей с подводами из низины, казаки принялись перестраивать обоз. Одну лошадь распрягли и, используя освободившуюся упряжь, пристегнули к двум оставшимся телегам лошадей цугом [21] Гуськом друг за другом. : впереди поставили верховых коней, вторыми оставили тех, что были в запряжке.

— Поторапливайтесь, братки! — подгонял Игнат, сам вспотевший от работы.

В первую телегу с запряжённым тандемом лошадей погрузили все бочонки с драгоценностями. Ко второй такой же подводе прицепили освободившуюся телегу — получился "поезд": двум лошадям предстояло тянуть две сцепленные как вагоны телеги. В первую телегу "поезда" бережно, подстелив бурку-вильчуру [22] Волчья шуба, носимая шерстью наружу. , положили раненого. Туда же сложили оружие убитых. Во вторую — все шесть трупов своих погибших товарищей. Пришлось сложить их друг на друга.

— Простите, братья… — озвучил общую мысль Игнат, обращаясь к мёртвым, — Больше никак не получится.

Сало из бочонка переложили в тряпичную торбу и оставили тем, кому предстояло гнать табун, увлекая по своим следам возможную погоню. Для этого задания Болячий определил двух молодых казаков.

Кацупей оседлал своего коня, возглавлявшего первый тандем — тот, что тянул телегу с казной. Верховым во втором тандеме был Перебейнос.

— Я рядом с обозом пойду, — сказал Игнат Болячему. — А ты — в головной дозор. Один.

Болячий кивнул и вскочил на коня.

Обоз тронулся, двое казаков проводили его недолгим взглядом и принялись собирать лошадей в табун.

Идти пришлось дольше, чем рассчитывали. Неваляха то приходил в себя, то снова впадал в небытиё. Чтобы дать ему немного попить припасённой воды из крынки и протереть смоченной тряпицей лоб, несколько раз приходилось останавливать обоз, пока Игнат не приноровился делать это на ходу, склонившись с лошади.

К полудню воздух прогрелся настолько, что даже ящерицы и гадюки — любители погреться на солнышке — попрятались от жары в свои глубокие норы и под камни. Правда, растительности на пути стало попадаться гораздо больше, редкие "оазисы" сменились широкими полосами лиственных деревьев, позволявшими путникам некоторое время находиться в тени. Однако это не сильно спасало: времени на отдых не было, а идти обозом между густорастущих деревьев и кустарников было трудно.

— Нельзя покойников по такой жаре возить, — сказал Перебейнос ехавшему рядом Игнату. — Хоронить нужно.

— С казною вместе закопаем. Так и копать меньше, и заговор можно поставить, чтоб они схрон охраняли. Я такой заговор знаю — на 200 лет действует.

— Ты ж говорил — на год всего казну прячем?!

— Рассчитываем так, а как оно богу угодно будет…

— Заговоры — дело не богоугодное.

Игнат не ответил. Минут 10 шли молча.

— О, кажись, дошли! — сказал Перебейнос.

Навстречу обозу приближался тихой рысью на коне Болячий.

— Там! — махнул он рукой в сторону, где из-под земли выступали выветренные за века скалы плитняка-песчаника — дикого камня красно-бурого цвета с рваными краями.

Казаки подъехали к указанному месту. У подножия невысокой скалы показалась пещера. Квадратная форма входа и слежавшиеся от времени по бокам насыпи извлечённого когда-то из-под земли копарями грунта, контрастирующего на общем фоне своим тёмно-серым цветом, выдавали её явно искусственное происхождение.

Игнат с Болячим спешились, подошли, и заглянули внутрь. Насколько было видно, туннель уходил вниз с не очень крутым уклоном.

— Как же отсюда добытую руду вытаскивали? — задумчиво произнёс Болячий. — Человеку-то можно спуститься и подняться, а вот лошадь тут не пролезет. Неужели на себе таскали?

— Наверное, наверху ворот стоял, — предположил Игнат. — Лошадь ходила по кругу, крутила ворот, канат наматывался, тянул тележку.