Джеффри Клугер - «Аполлон-8». Захватывающая история первого полета к Луне

Миниатюрная ракета-носитель «Авангард» ВМС США, которая должна была вывести в космос первый американский спутник всего через два месяца после того, как русские запустили свой, взорвалась прямо на стартовой площадке. В отличие от русского спутника, «Авангард» стартовал в присутствии журналистов и с прямой трансляцией в эфир, что стало для НАСА одновременно и унижением, и стимулом усиленно продолжать работу. Баллистические ракеты «Атлас» считались вернейшими кандидатами на то, чтобы доставить американцев на орбиту, однако веры в них было мало, поскольку почти половина из них взрывалась на старте. Небольшая ракета «Редстоун», использовавшаяся для первых американских суборбитальных полетов – маленьких «подскоков», когда корабль понимался в космос и тут же валился в океан, не достигая орбиты, – имела репутацию немногим лучше.

Ракеты «Редстоун» были прямыми потомками «Фау-2» – толстых черно-белых ракет, которыми немцы так активно обстреливали Лондон во время Второй мировой войны. И «Фау-2», и «Редстоун» были детищами Вернера фон Брауна [3] Организация Вернера фон Брауна была передана в состав НАСА в июле 1960 г. и стала Центром космических полетов имени Маршалла. Фон Браун был его директором. – Прим. науч. ред. . Его и многих членов команды германских инженеров Армия США после войны привлекла на свою сторону и предложила новую работу по созданию ракет для США – очень хорошее предложение, не в последней степени потому, что в противном случае им грозил военный трибунал.

Крафт не любил «Редстоун»: любая ракета, конструкция которой проектировалась ради полета вниз – например, на Трафальгарскую площадь, – не заслуживала полного доверия, если лететь ей предстояло вверх, в космос. Скептицизм Крафта только усилился после того, как в начале работы на НАСА он отправился на мыс Канаверал наблюдать за испытательным запуском «Редстоуна» с одноместной капсулой «Меркурий». В тот день [4] 21 ноября 1960 г. – Прим. науч. ред. одной из его задач было определить, как должны взаимодействовать операторы в Центре управления полетом (ЦУП) и стартовая команда на площадке, и он вместе с большинством присутствующих торчал внутри закрытого бункера без единого окна, который здесь служил центром управления, не имея возможности выйти на открытое место и наблюдать за стартом.

Телевизионными мониторами, показывающими стартовую площадку, здесь были оборудованы всего два пульта; Крафт завладел одним из них. Когда обратный отсчет стартового времени достиг нуля, ракета по обыкновению полыхнула огнем и взревела, телекамера резко пошла вверх по траектории. Оба монитора в бункере отобразили… пустое небо. Камера метнулась вниз – и перед глазами предстал «Редстоун», который успел подняться на десяток сантиметров, передумал и осел обратно на стартовую площадку, весь в клубах пара и дыма.

При этом капсула «Меркурий», не получившая сигнала о сбое и отмене полета, по-прежнему считала, что «Редстоун» летит как положено: верх капсулы открылся, и наружу выбросило ворох мелко иссеченной, как конфетти, алюминиевой фольги, по которой операторы должны были отслеживать на радарах путь капсулы. Однако сейчас это облако бесцельно кружилось вокруг «Редстоуна», как остатки гигантского, абсурдного праздничного фейерверка.

Этим дело не кончилось. Определив, что давление воздуха соответствует уровню моря, «Меркурий» решил, что полет завершен и капсула возвращается на Землю, поэтому пора вводить парашют. Парашют раскрылся, огромное бело-оранжевое полотнище взмыло в воздух, его тут же подхватило ветром и раздуло во всю ширь. С каждым порывом ветра парашют дергал ракету, в которой по-прежнему находились десятки тысяч литров взрывоопасного жидкого кислорода и этилового спирта.

– Парашют может опрокинуть ракету? – прокричал Крафт в присоединенный к наушникам микрофон, обращаясь к инженерам за стенами бункера. Те ответили, но по-немецки.

– Может – он – опрокинуть – ракету? – раздельно повторил Крафт.

Снова ответ на немецком.

– Кто-нибудь, ответьте! – потребовал он. – На английском!

В конце концов в эфир вышли несколько операторов, чьи слова Крафт понимал; однако никто не знал, что делать. Послать ракете команду открыть клапаны и безопасно слить горючее – такой выход возможен при других обстоятельствах, но теперь был неосуществим: когда ракета поднялась на те самые 10 см, отсоединилась «пуповина» – кабель, который до старта соединял ракету с командным центром.