Элизабет Лофтус - Миф об утраченных воспоминаниях [Как вспомнить то, чего не было] [litres]

– Я думаю, ты сделал это, папа, – наконец сказала Дженнифер. – Но я простила тебя, я ездила в церковный лагерь, и мои друзья молились вместе со мной. Я больше не злюсь и не боюсь.

Даг не мог отвести взгляда от дочери. «Я так люблю этого ребенка, – твердил он сам себе. – Я люблю ее так сильно, так сильно, так сильно…»

– Я бы хотел увидеться с тобой снова, – сказал он.

– Я тоже.

Даг пытался не показывать, как отчаянно он хотел провести с ней время. Он не хотел напугать ее или каким-то образом повлиять на нее.

– Может быть, сходим все вместе куда-нибудь поесть пиццы, гамбургеров или еще чего-нибудь – ты, я, мама и Анна, – предложил он.

– Было бы здорово, – сказала она. – Я бы с удовольствием.

Неделю спустя Даг позвонил Дебби, чтобы договориться о встрече.

– Исключено! – заявила Дебби.

– Но почему?

– Я пообещала обвинителям, что никогда не позволю тебе видеться с детьми, – ответила она.

Четырнадцатого сентября против Дага были выдвинуты уголовные обвинения. Первым пунктом ему вменялось изнасилование I степени, которое предположительно произошло в период с 8 декабря 1984 года по 7 декабря 1985 года, когда Дженнифер было десять. Еще по четырем пунктам обвинительного заключения Дагу инкриминировалось непристойное поведение, которое он якобы демонстрировал каждый год, когда Дженнифер было от восьми до одиннадцати лет. Все пять пунктов представляли собой обвинения в тяжких преступлениях, и признание вины по любому из них привело бы к мгновенному лишению права заниматься адвокатской деятельностью и тюремному заключению.

Двадцать второго сентября Даг Нейгл заявил о своей невиновности и согласился с постановлением, запрещающим ему поддерживать какие-либо контакты с женой и их четырьмя детьми. Его зарегистрировали в окружной тюрьме и посадили в камеру предварительного заключения. Туалет с брызгами засохшей рвоты был забит бумагой и испражнениями.

Когда полицейский в изоляторе заполнил бумаги, он сказал: «Сущий ад, а не развод». Даг был удивлен: в документах ничего не говорилось о разводе. Он почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Именно здесь, в этом отвратительном месте, он нашел доброту и понимание.

Через несколько часов Дага освободили. Он отправился на встречу со Стивом Моуэном, и они начали разрабатывать план защиты.

«Я хочу использовать подход, в основе которого – готовность сотрудничать, – сказал он своему адвокату. – Нам нужно побеседовать с обвинителями и договориться о том, чтобы привлечь независимых экспертов. Пусть они опросят всех, кто причастен к делу, оценят ситуацию и предоставят одинаковый доклад обеим сторонам. Я откажусь от всех привилегий».

Стив Моуэн сделал глубокий вдох и медленный выдох. Ему никогда еще не доводилось встречать такого клиента, как Даг Нейгл. Этот человек был чрезвычайно умен, он закончил юридический факультет Стэнфордского университета, был одним из самых уважаемых юристов по вопросам природных ресурсов на северо-западе, но при этом он вел себя, словно маленький ребенок: наивный, доверчивый, простодушный, невинный. Он был будто не от мира сего .

– Что необходимо, чтобы добиться хоть какого-то сотрудничества? – спросил Даг, поражаясь тому, насколько ограничены права на предоставление доказательств в уголовном процессе. Первоочередная задача в гражданских делах заключается в том, чтобы собрать все документы противной стороны, составить список свидетелей со стороны обвинения и собрать показания, чтобы точно выяснить, что намерены говорить свидетели и эксперты. В гражданском праве весь процесс напоминает детскую игру «покажи и расскажи», подумал он, а в уголовном – скорее игру в прятки.

Даг не стал ждать, пока Стив ответит на его вопрос.

– Я пройду проверку на детекторе лжи, – сказал он. – Она покажет, что я говорю правду, и тогда, может быть, сторона обвинения с большей охотой примет вероятность того, что ничего этого не было, что это всего лишь ужасная ошибка.

– Проверка на детекторе лжи – слишком рисковая затея, – ответил Стив. – Нет никаких гарантий, что вы ее пройдете.

– Я пройду, – сказал Даг, – потому что я говорю правду.

– Полиграф измеряет психологические реакции на очень конкретные вопросы, относящиеся к спору, – старательно объяснил Стив. – Одно то, что вы говорите правду, не означает, что вы пройдете эту проверку. Но даже если вы ее пройдете, данные, полученные с помощью полиграфа, не принимаются в суде, так что сам по себе он не решит ваши проблемы.