Элизабет Лофтус - Миф об утраченных воспоминаниях [Как вспомнить то, чего не было] [litres]

«Это лишь вопрос времени», – написала Доун в своем письме психотерапевту Меган. Она волновалась о его проблемах с сердцем. Майк улыбнулся при мысли о беспокойстве жены. Его сердце выдержит столько, сколько понадобится, чтобы вернуть дочь. Он взял телефонную трубку и начал налаживать связи, которые, как он надеялся, должны были положить конец этому сумасшествию и помочь его любимой дочери выздороветь.

Полтора месяца спустя Майк получил первый отчет из частного детективного агентства Falcon International. Он стряхнул с себя чувство вины, которое переполняло его при мысли о том, за что он им заплатил – за то, чтобы они следили за его собственной дочерью, – и попытался успокоить себя, рассуждая рационально: «Здесь дело не в мести. Я хочу вернуть своего ребенка, но я не смогу ничем помочь Меган, пока не выясню, где она живет, чем занимается, кто ее друзья, как она выглядит, ведет себя, как реагирует. Нам нужно узнать, не принимает ли она наркотики, не страдает ли она какой-нибудь ужасной душевной болезнью или физическим недугом, не вступила ли она в какую-нибудь секту, где ей промыли мозги. Нам необходимы детали, факты, надежная информация. Мы не можем двигаться дальше, ничего не зная».

Частный детектив выяснил, где жила Меган, и сообщил Майку адрес, стоимость аренды, имя и телефонный номер владельца дома, а также имя мужчины, с которым она жила, – Пол Уинтер , «cубъект мужского пола, с белым цветом кожи», время от времени подрабатывавший фотографом.

Далее в докладе сообщалось, что у Меган и Пола не было четкого распорядка дня, и иногда они с утра до вечера сидели дома. Наведя справки в федеральном и окружном отделе социальных услуг, они выяснили, что Меган не работает ни в одном из них.

Попытки покопаться в их мусоре успехом не увенчались. В дни, когда приезжал мусоросборник, Меган выходила из дома в халате и опускала мешки с мусором прямиком в кузов.

В двухстраничном докладе говорилось следующее:

В настоящее время Меган не связана ни с одним из известных крупных религиозных культов. Я полагаю, что проблемы, с которыми вы столкнулись, были прямо или косвенно спровоцированы сеансами психотерапии, а также, возможно, встречами группы жертв инцеста, организованными или рекомендованными ее психотерапевтом.

Во время бесчисленных телефонных разговоров, состоявшихся в течение последующих недель, Майк и Шерон, «агент под прикрытием», спланировали стратегию по посещению сеансов психотерапии. Шерон собиралась притвориться разведенной женщиной, страдающей расстройством сна и депрессией. Она должна была признаться, что страдала от проблем с алкоголем и что у нее напряженные отношения с матерью и отчимом. Во время сеансов психотерапии она собиралась надевать на себя «жучок», чтобы записывать разговоры с психотерапевтом. После каждого сеанса она должна была составлять детальный отчет, а затем вместе с оригинальной аудиокассетой отправлять его Майку экспресс-почтой.

Две недели спустя Майк получил первую посылку от Шерон. Она успешно связалась с психотерапевтом Меган и только что побывала на первом двухчасовом сеансе. «Вот теперь-то мы сдвинулись с места», – подумал Майк, читая отчет детектива. Доун не разделяла его уверенность. Это была идея Майка, и Доун сомневалась, что возможная польза от его плана перевешивала риски. Что, если Меган узнает о частном детективе и о сделанных тайком записях, – сможет ли она когда-нибудь их простить? Доун боялась, что их план обернется против них и лишит их даже малейшего шанса на счастливый конец.

Но Майк утверждал, что это единственный способ более или менее достоверно узнать, что именно произошло с Меган. Молясь о том, чтобы эта тактика принесла больше пользы, чем вреда, Доун прочла доклад. Она отчаянно хотела получить хоть какую-нибудь весточку от дочери, пусть и таким путем – через глаза и уши чужого человека. По крайней мере, теперь они могут представить себе Меган – в реальной обстановке, с реальным человеком, участвующей в реальном разговоре. По крайней мере, теперь у них была какая-то достоверная информация, а не все эти дикие догадки и полные страха предположения. Даже просто читая отчет, Доун чувствовала себя ближе к Меган. Теперь она могла успокоить себя хотя бы тем, что ее дочь все еще жива, все еще ходит по земле, дышит, разговаривает, общается с другими людьми.

Шерон вошла в одноэтажное офисное здание, куда приходила на сеансы и Меган, в 13:25 пополудни. Никто не вышел, чтобы встретить ее, и она решила потратить несколько минут на то, чтобы осмотреться. В приемной стояло три дубовых кресла и журнальный столик с номерами The New Yorker, Time и New Republic. Шерон не заметила никого вокруг, поэтому решилась зайти в маленькую кухоньку, отделенную от приемной невысокой перегородкой. В кухонных шкафчиках лежали травяные и обычные чаи, какао и одноразовые стаканчики. Узкий коридор вел к нескольким комнатам. Открыта была только ближайшая дверь – видимо, комната для персонала. Шерон пробежалась глазами по книжным полкам, быстро записывая их названия в блокнот: «Вы можете исцелиться», «Любите себя», «Исцелите свою жизнь», «Воспоминания, сны, размышления», «Сладкие страдания», «Возвращая себе свое сердце», «Близость».