Тулио Симончини - Рак - это грибок

Если мы по-прежнему говорим, например, об антигормональной терапии рака молочной железы, и ссылаемся на тамоксифен, являющийся веществом, которое использовалось в течение многих десятилетий в лечении этой неоплазии, его заявленная эффективность в предотвращении развития контралатеральной опухоли сообщает: “Многочисленные рандомизированные исследования показывают, что длительное применение та-моксифена адъюванта способно снижать риск развития контралатеральной опухоли молочной железы примерно на 40 процентов ..." (Бо-надонна, стр.728).

Эти данные, которые кажутся столь значительными, по своей сути — статистический блеф, поскольку этот тип рака настолько редко регистрируется, что сам по себе является незначительным.

Давайте рассмотрим, насколько редко: “Заболеваемость двусторонним раком молочной железы, вероятно, выше, чем считалось в прошлом (около 1 процента в год)" (Бона-донна, стр. 727).

Сильно раздутая эффективность тамокси-фена поэтому уменьшается до значения в 0,4 процента, что равнозначно нулю.

В течение долгого времени мы уже привыкли к ожиданию новостей о прогрессе и научных завоеваниях человечества с наивысшим интересом, от открытия лунных пород до воды на Марсе, и от клонирования овцы Долли до электромобилей на солнечных батареях. Мы всегда благоговеем и находимся под очарованием когнитивного потенциала человечества, чувствуя глубокое восхищение ученым или исследователем, который смог получить некоторые исключительные результаты.

Это позитивное чувство, проницательно эксплуатировалось в медицине, и особенно в онкологии, чтобы замаскировать или смягчить несостоятельность, в которой эти две дисциплины находились в течение двух десятилетий, успешно убеждая общественное мнение в том, что то, что уже сделано — это самое большее, что может быть сделано.

Как и в искусно срежиссированном фильме, важные открытия в области генетики, молекулярной биологии или других областях, публикуются почти с ежемесячной частотой — открытия, дающие возможность производить новые лекарства, которые эффективны против рака. Тем не менее, эти открытия, о которых трубят в средствах массовой информации во всем мире, как метеориты в небе, что с завидной регулярностью исчезают в темноте и которые быстро предаются забвению.

Таким образом, ученым, которые в действительности ничего не находят, удается достигнуть двух целей, а именно обмануть общество, несмотря на то, что преждевременная смерть настигает их как торнадо, и продолжают получать финансирование и гранты на обучение, которые настолько же бесполезны, как и бесконечны.

Стратегия, которая реализуется для поддержания этой гротескной ситуации, базируется на нескольких важных элементах:

1- ый — выбор поля исследования — генетики и молекулярной биологии — не доступных для подавляющего большинства людей, включая врачей.

2- й — преобразование и ограничение исследований до бесконечно узкого уровня изучения, которое может быть осуществлено лишь посредством очень дорогой и сложной аппаратуры.

3- ий — создание символического языка, который является очень сложным и нечетко сформулированным, таким образом, трудно усвояемого по своей структуре, а также из-за его постоянной изменчивости.

4- ый — эксклюзивное признание тех биологов, которые имеют право на познание и толкование молекулярных явлений, с последующим ограничением роли врача.

5- ый — создание эмоционально наводящих объектов исследований, выбранных из области очевидного, тем не менее, каждый раз определяемых, как ключевые в борьбе против рака.

6- й — пропаганда в средствах массовой информации, поддерживаемая мощной и густой сетью научных, публицистических и политических сговоров.

7- ой — преувеличение и разглашение успехов онкологических исследований, которые в действительности являются либо ложными, либо случайными.

8- ой — репрессии и контроль со стороны институциональных и методологических барьеров за потоком идей, которые являются либо инновационными, либо критическими по отношению к системе.

В последнем анализе, понимание того, что является научным, в действительности, поддерживается только возможностью выполнения опытов и исследований, предложенных и одобренных официальной медициной — то есть, методом, исключающим всех тех, кто не “вхож” в систему. Только профессора университетов и видные деятели институций, как таковые, имеют доступ к экономическим ресурсам и структурам для проведения исследований. Частные лица могут это себе позволить, только лишь в случае масштабного финансирования — а это, исходя из последнего анализа, доступно лишь исключительно при поддержке фармацевтической промышленности.