Марк О’Коннелл - Искусственный интеллект и будущее человечества

Мы ехали сквозь пустоту. Не трогай Техас . Мертвые броненосцы, гниющие под палящим пустынным солнцем. Поддержи Израиль . Золтан потягивал из огромной банки зеленоватый энергетический напиток, который он купил на нашей последней остановке. Мы часами разговаривали, а потом часами молчали. Мы прослушивали кассету с музыкой Тома Петти раза два или три. «Несясь к мечте, – пел он, – которая для меня не сбудется». Сорок минут спустя он пел эту песню снова.

Что здесь происходит? Все это вдруг показалось мне абсурдной пародией на социальные возможности: три человека путешествуют по глуши, протестуя против исключительной несправедливости, от которой однажды им придется пострадать вместе со всеми другими созданиями. Протестуя против великого уравнителя, который сам должен быть уничтожен. В этом смысле смерть от старости – это ли не Первая мировая проблема?

Примерно в часе езды к востоку от городка Озон мы съехали с автомагистрали на узкую проселочную дорогу, чтобы Золтан смог слить поднос для барбекю, переполненный вытекающим машинным маслом. Мы оказались на границе большого ранчо: до горизонта простирался пустынный бесплодный пейзаж с редкими клочками травы и приземистыми кактусами. Я зашел за автобус, чтобы отлить, и, глядя на небо, насчитал пять стервятников, которые, словно боевые беспилотники, парили в бездне неба. Я попытался вообразить, какими мы представали перед безмятежными первобытными глазами этих ужасных птиц – трое некрупных млекопитающих, неуклюжих, просто так стоящих вокруг подобия великого гроба Левиафана. Но что все они – эти парни, гробы, путешествия – могут значить для созданий, которым совершенно не требовалось ничего из себя представлять? Возможно, мы не привлекали их внимание, потому что были слишком большими, чтобы стать их жертвами.

Я изо всех сил старался вспомнить строчку из восьмой из «Дуинских элегий» Рильке, где он пишет о свободе, в которой живут животные, об «открытости», с которой они глядят в мир, недоступный людям, зацикленным на собственной конечности. Вернувшись в автобус, я погуглил ее на телефоне и вот что нашел:

Позже, когда мы ехали по автостраде, Рон с улыбкой указал на огромный транспарант, на котором было написано: «Если ты умрешь сегодня, где ты скоротаешь бесконечность?»

– В земле, – ответил он. – В земле.

Он рассказал мне о несчастном случае, который произошел, когда ему было шесть. Неудачно упав с велосипеда, он проколол селезенку и чуть не умер от внутреннего кровотечения. Недели в больнице, затем длительное восстановление. Мрак раскрыл ему себя – черный ужас смерти под тонкой гладью мира. Каждую ночь, тяжело дыша, он просыпался от одного и того же кошмара – что он умер во сне и теперь лежал в постели без каких-либо чувств в неподвижном теле. Каждую ночь один и тот же опыт, который невозможно пережить, одно и то же видение, которое невозможно лицезреть. Он объяснил, что это положило начало его отказу от религии родителей – этот взгляд в небытие, ожидающее его после смерти.

На придорожной остановке дальше к востоку Рон, включив видеокамеру, подошел к двум девушкам, отдыхающим под навесом из гофрированного железа, обрамленным гигантскими колесами. Он навел на них камеру и спросил, боятся ли они смерти. Девушки выглядели скорее озадаченными, чем испуганными, но я не хотел участвовать в этом представлении и потому перешел на другую сторону остановки. Там два молодых парня спросили, почему мой друг снимает их подруг. Я указал на Автобус Бессмертия и рассказал им, что Рон снимает документальный фильм для избирательной кампании кандидата в президенты от третьих партий.

– Этот парень баллотируется в президенты? – спросил парень побольше, скептически рассматривая Рона, с его волосами, как у певицы Джоан Баэз, с его шортами до колен и с немигающими глазами праведника.

– Не тот, другой парень, – ответил я, указывая на Золтана, стоящего рядом с автобусом и говорящего по телефону. – Это автобус его кампании. Если хотите, я познакомлю вас, ребята.

Мы все: я, Рон, две молодые девушки и их парни – подошли к Золтану, который тепло и радушно встретил своих избирателей, пожимая им руки, как подобает государственному деятелю.

– Так что там с автобусом? – спросил тот, что покоренастее.