Вальтер Шайдель - Великий уравнитель [litres]

Франция и Великобритания: Piketty 2014: 116–117, рис. 3.1–2.

Moyo and Chambati 2013a: 2; Moyo 2013: 33–34, 42, 43, табл. 2.2; Sadomba 2013: 79–80, 84–85, 88.

Powelson 1988: 176 (реформы); об историческом контексте см. Batten 1986; Farris 1993: 34–57; Kuehn 2014: 10–17.

Leonard 2011: 2 (цитата), 32–33; Tuma 1965: 74–81, 84–91; Leonard 2011: 52–58.

Powelson 1988: 104–105, 109.

Powelson 1988: 129–131 (Болгария); Barraclough 1999: 16–17 (Гватемала).

You, без даты, 13, 15–16; Barraclough 1999: 34–35; You, без даты: 43, табл. 3; Lipton 2009: 286, табл. 7.2; You без даты: 23; и см. особенно You 2015: 68–75. Оценки 1960-х варьируют от 0,2 до 0,55, но со средним значением более 0,3: 0,34, 0,38 или 0,39. О решающей важности соображений безопасности и американском влиянии в политических процессах см. You 2015: 85–86.

Южный Вьетнам: Powelson 1988: 303. Тайвань: Barraclough 1999: 35; You, без даты: 13–14, 16–17, 27; You 2015: 68–69, 75–78, 86–87; также Albertus 2015: 292–297. Чэнь Чэн, архитектор реформ, особенно подчеркивал роль земельной реформы как средства лишения коммунистических агитаторов «пропагандистского оружия» (цитата из You 2015: 86).

Румыния: см. Eidelberg 1974: 233, примеч. 4 о таком мнении, не разделяемом самим Эйдельбергом (234). Чили: Barraclough 1999: 20–28. См. также Jarvis 1989 о более позднем затухании перераспределительного эффекта, в основном из-за продаж со стороны мелких землевладельцев.

Перу: Barraclough 1999: 29–30; Albertus 2015: 190–224 подчеркивает разрыв между правящими военными и земельной элитой. При этом коэффициент Джини землевладения в Перу изначально был невероятно высоким (0,9 с лишним) и потому остался значительным даже после широкого перераспределения – 0,8 с лишним: Lipton 2009: 280. Другие страны: Lipton 2009: 275; Diskin 1989: 433; Haney and Haney 1989; Stringer 1989: 358, 380. Сальвадор: Strasma 1989, особенно 408–409, 414, 426.

Цитата из Al-Ahram за 4 сентября 1952 года приводится по Tuma 1965: 152. Albertus 2015: 282–287 (Египет); Lipton 2009: 294 (Ирак). Шри-Ланка: Samaraweera 1982: 104–106. С тех пор расширение деревень и выравнивание нерегулярных участков служили механизмом добавления земли к мелким владениям: World Bank 2008: 5–11.

Lipton 2009: 285–286, табл. 7.2. См. также Thiesenheusen 1989a: 486–488. Albertus 2015: 137–140 предлагает более оптимистичную оценку Латинской Америки, где с 1930 по 2008 год в ходе реформ было передано более половины всей фермерской земли (8–9), но показательно, что наиболее успешные перераспределения наблюдались в Боливии, на Кубе и в Никарагуа, наряду с Чили, Мексикой и Перу (140). Венесуэла: Barraclough 1999: 19–20.

Roselaar 2010, особенно 221–289.

You 2015: 78–81 (Филиппины); Lipton 2009: 284–294 (Южная Азия); Hooglund 1982: 72, 89–91 (Иран). Увеличение неравенства землевладения – не такой уж редкий исход земельной реформы: см., например, Assuncão 2006: 23–24 о Бразилии.

Испания: Santiago-Caballero 2011: 92–93. В Гвадалахаре эффект реформы на неравенство оставался скромным: 88–89.

Zébitch 1917: 19–21, 33; Kršljanin 2016, особенно 2–12. О других случаях с 1900 г. см. Albertus 2015: 271–273, табл. 8.1.

Barraclough 1999: 17 (Пуэрто-Рико); Tuma 1965: 103 (Ирландия).

Обзор: Albertus 2015: 271–273, табл. 8.1 (двадцать семь из тридцати одной «крупнейших» земельных реформ – согласно определению, таких, в которых по меньшей мере 10 % обрабатываемой земли сменило владельцев на протяжении по меньшей мере одного года, из которых более 1 % были экспроприированы). Для двух случаев из других четырех – реформ в Египте и на Шри-Ланке – см. данную главу. Из пятидесяти четырех земельных реформ тридцать четыре, или 63 %, в наборе данных Альбертуса ассоциируются с упомянутыми выше факторами. Сам Альбертус подчеркивает критическую важность коалиционного раскола между земельной и политической элитами, благодаря которому становятся возможными реформы, часто в условиях автократии (особенно 2015: 26–59). Его выводы полностью согласуются с моими собственными взглядами.

Lipton 2009: 130. По указанным здесь причинам его примеры – Южная Корея и Тайвань – не попадают под определение настоящих ненасильственных реформ. Об общих проблемах проведения земельной реформы см. 127, 131–132, 145–146. Tuma 1965: 179 на основе глобального обзора земельной реформы выносит следующее заключение: «Чем более фундаментален кризис и чем более широко он распространен, тем более необходимыми, радикальными и вероятными кажутся реформы». Он также различает реформы, затрагивающие систему частной собственности и ограниченные в размахе, которые сохраняют неравенство и иногда даже увеличивают его, и реформы, посредством коллективизации устраняющие частные владения и тем самым – концентрацию богатства (222–230).