Бернар Вербер - Энциклопедия абсолютного и относительного знания

По мнению американского писателя Филипа К. Дика, автора «Бегущего по лезвию бритвы», если робот способен чувствовать человеческую боль и страдать от нее, то он может считаться человеком. И наоборот, тот, кто не способен сопереживать чужой боли, недостоин так именоваться. Из этого можно вывести новое уголовное наказание: лишение звания человека. Оно будет применяться к тем, кто пытает, убивает, совершает акты террора, ко всем, кто причиняет другим боль, оставаясь при этом бесчувственным.

Храм царя Соломона в Иерусалиме представлял собой эталон совершенных геометрических форм.

Четыре платформы символизировали четыре мира, образующие бытие:

– материальный мир – тело;

– эмоциональный мир – душу;

– духовный мир – ум;

– мистический мир – божественная часть, имеющаяся в каждом из нас.

Три крытых галереи божественного мира символизировали:

Творение, Составление, Действие.

Вся структура треугольной формы имела сто локтей в длину, пятьдесят в ширину, тридцать в высоту. В центре находился храм длиной 30 и шириной 10 локтей. В глубине храма помещался идеальный куб – святая святых с алтарем из дерева акации, тоже кубом с ребром в 5 локтей. На его поверхности лежало 12 хлебов, по числу месяцев в году. Семисвечник над ними символизировал семь планет.

Как говорится в древних текстах, в частности у Филона Александрийского, храм Соломона был геометрической фигурой, рассчитанной так, чтобы представлять собой силовое поле. Золотое сечение – мера священной динамики. Дарохранительница должна переплавлять космическую энергию. Храм задуман как место соединения двух миров – видимого и невидимого.

Следы ноля находят в китайских вычислениях II в. н. э. (записывался точкой) и у майя гораздо раньше (записывался как спираль), однако наш ноль берет начало в Индии. В VII в. его позаимствовали оттуда персы. Еще через несколько столетий ноль позаимствовали у персов арабы, давшие ему известное ныне название. В Европу понятие ноля добирается только в XIII в. стараниями Леонардо Фибоначчи (видимо, от Филио ди Боначчи), он же Леонардо Пизанский – вопреки прозвищу, венецианского купца.

Фибоначчи попробовал было объяснить значение ноля своим современникам, но Церковь рассудила, что эта новация грозит сокрушением основ. Кое-кто из инквизиторов решил, что ноль – это дьявольские козни. Надо сказать, что, прибавляя некоторым числам силу, ноль при попытке умножения на него превращает все в ничто. Все, что к нему приближается, ноль обнуляет. Не то что единица – сама уважительность: она оставляет неизменным все, что на нее умножают. Пять, помноженное на ноль, дает ноль, пять, помноженное на один, – пять. В конце концов все как-то устроилось. Церковь слишком нуждалась в хороших счетоводах, чтобы не понять выгоды от применения ноля.

После бесконечных вычислений и эзотерических интерпретаций Библии и Талмуда великие эрудиты-каббалисты Польши предсказали скорый приход Мессии – в 1666 году. К тому времени евреи Восточной Европы совсем пали духом. Несколькими годами раньше казачий гетман Богдан Хмельницкий возглавил крестьянскую армию, воевавшую против власти крупных польских феодалов. Те засели в неприступных замках, и чернь, ослепленная жаждой мести, выместила свою злобу на еврейских селах, обитатели которых были якобы излишне верны шляхте. Та спустя несколько недель устроила карательные рейды, и опять досталось еврейским посадам, где погибли тысячи людей. «Это последняя битва Армагеддона, – утверждали каббалисты, – предвестье пришествия Мессии».

В этот момент и провозгласил себя Мессией Шабтай Цви, скромный юноша с проницательным взглядом. Он хорошо говорил, умел вселять уверенность и побуждать к мечтам. Говорили, что он творит чудеса. Он быстро вызвал приступ религиозного рвения в настрадавшихся еврейских общинах Восточной Европы. Конечно, хватало раввинов, доказывавших, что он – самозванец, «лжецарь». Возникали раздоры между сторонниками и противниками Шабтая Цви, трещина пролегла через семьи. Сотни людей изъявляли готовность бросить родные очаги и последовать за Мессией, звавшим их строить новое утопическое общество на Святой земле.

Но все резко оборвалось. Как-то вечером Шабтая Цви похитили шпионы турецкого султана. Он избежал казни, перейдя в ислам. Некоторые его последователи из числа самых преданных сделали то же самое, другие предали его забвению.