Олег Лейбович - «Я вырос в сталинскую эпоху». Политический автопортрет советского журналиста

Деградировавший от постоянного пьянства отец издевался над ребенком. В разговоре с врачами 40-летний мужчина вспомнил самое яркое детское впечатление: «Отец ему – семилетнему ребенку – наливал целую кружку самогона и заставлял пить и не морщиться» [51]. Мог, конечно, Михаил Данилкин и преувеличить, раскрасить в духе А.М. Горького детское воспоминание или ошибиться в датах. Отец умер, когда Михаилу было семь лет. Если не ошибся, картина приобретает гротескный вид: умирающий отец напутствует своего сына стаканом самогона.

Если с точки зрения анкеты Михаил Данилкин имел завидное происхождение, то односельчане имели на этот счет противоположное мнение. Душевное нездоровье, алкоголизм, нищета – все это во многом обусловило судьбу деревенского мальчишки. Дурная наследственность сказалась на его психическом здоровье, понизила сопротивляемость алкогольной зависимости. Детские впечатления наложили отпечаток на формирование социальных ценностей. Стойкая неприязнь к быту, ненависть к обеспеченным людям, неукротимая тяга к бедности сопровождали Михаила Данилкина всю его жизнь… Конечно, он находил оправдание своим чувствам в социалистических идеалах, но на самом деле отталкивание от быта, бегство от повседневности являлись верными признаками его неустроенности, неукорененности в социальной среде.

После смерти отца, в декабре 1921 г., 7-летний Мишутка (так он сам назвал себя в официальном письме, отправленном в Союз писателей СССР) ушел в люди. Мачеха его бросила. Он жил у одних родственников, потом уходил к другим, нанимался к чужим людям, менял хозяев, переходил из села в село в родном уезде. В поселке Устье несколько лет пас скот у приютившего его крестьянина. Позднее он батрачил в поселке Заречье. Жизнь Михаила до 1925 г. так и протекала – в крестьянском труде летом и учебе в сельской школе зимой.

Окончив начальную школу, в одиннадцать лет Данилкин сбежал в Москву. Там, по его словам, беспризорничал [52].

В августе 1927 г. Данилкин вернулся в родные края, где на станции Спас-Деменск был снят с поезда и направлен в школу крестьянской молодежи в село Петроселье.

Трехлетние школы крестьянской молодежи (ШКМ) были созданы Наркомпросом в 1924 г. как особая вторая ступень советской трудовой школы. В школу принимали сельских жителей, умевших читать, писать и считать. По замыслу организаторов, ШКМ должны были помочь культурному росту крестьян, приобщить к азам сельскохозяйственной науки, а с ними к большевистскому языку и цивилизованным моделям поведения [53]. XIV партийная конференция РКП(б) (апрель 1925 г.) среди важнейших политических задач указала на «развертывание культурного строительства в деревне (школы, библиотеки, избы-читальни и т. д.)» [54]. В 1924 г. ШКМ было всего несколько десятков, в 1926 г. их насчитывалось уже около 600 [55].

ШКМ были чем-то вроде профессионального училища, в котором курсанты могли выдержать испытания за школу повышенного типа, попросту говоря, семилетку. К слову сказать, семилетние школы в деревне ликвидировали. Сельские педагоги перешли на работу в ШКМ.

Так, в профессиональную школу в селе Петроселье пришел педагог-словесник, приобщивший бывшего беспризорника к русской литературе XIX в. Данилкин тут же решил попробовать свои таланты на поэтической ниве. Газета «Смычка» в 1928 г. опубликовала его стихи. Какие и о чем – неведомо. Больше М.Т. Данилкин стихов не писал, о чем впоследствии жалел: «Дурак, что забросил детские увлечения стихами» [56]. Увлекся Владимиром Маяковским, «грозную поэзию которого всерьез с отроческих лет полюбил » [57].

Уроки политграмоты утвердили юного романтика в уверенности, что история страны вершится в столице, и в 1929 г. он снова сделал попытку обосноваться поближе к Москве. Однако недостаточные заработки помощника машиниста водокачки в совхозе имени Алешина под Москвой, где он обосновался, вынудили его вновь вернуться в Петроселье. Сложно сказать почему. В селе Жерелево его берут на работу секретарем сельского совета. Выборы состоялись недавно. Из числа избирателей были исключены зажиточные крестьяне. В Советы пришла беднота. Люди, как правило, малограмотные, к секретарской работе непригодные. Вот тут-то и пригодился выпускник школы крестьянской молодежи: из бедняков, но грамотный. Комсомолец. В комсомол Михаил вступил «…на четырнадцатом году» [58], т. е. в 1927 или 1928 г. Для коллективизации такие люди были необходимы. Должность незаметная. Жалованье малое. Власть большая. Списки на раскулачивание составляли на собраниях бедноты, но оформлял их секретарь. Он же выписывал справки, которые крестьяне обязаны были предъявлять начальству при выезде из родного села. Секретарь сельсовета часто бывал и селькором: сообщал в газету о происках классового врага, о проступках сельской администрации, о первых шагах колхозного строительства. Кроме письменных дел у сельских комсомольцев были и иные обязанности: раскулачивать зажиточные хозяйства, конвоировать выселяемых крестьян, охранять арестантские помещения и превращенные в тюрьму на колесах товарные вагоны, в которых вместе запирали мужчин, женщин, детей [59]. Михаил Данилкин во всем участвовал, всему верил, по всей видимости, радовался, что смог свою ненависть к богатеньким выплеснуть наружу, всегда вспоминал о коллективизации с удовольствием.