Гэри Фрэнсион - Еда как проявление твоей заботы. Исследование этических вопросов употребления в пищу животных

Интересно, что Закон о гуманном убое не распространяется на кур, которых ежегодно убивают миллиардами и которые составляют 95% всех животных, которых мы убиваем. Почему нет? Потому что в 1958 году не предполагалось, что распространение действия Закона на кур может привести к какой-либо экономической выгоде. Многие защитники прав животных выступают за то, чтобы Закон распространялся на мясо птицы, и их аргумент основывается, в частности, на идее, что якобы «гуманный» способ убийства кур, предполагающий обработку их газом перед обезглавливанием и ощипыванием, является экономически эффективным и снизит затраты на производство. Работники часто получают увечья при сегодняшней практике убоя и, поскольку куры сопротивляются перед смертью, это приводит к большому количеству случаев повреждений туш.

Законы о защите животных, как правило, либо прямо исключают то, что считается «нормальной» или «обычной» практикой институционализированного использования животных, и, в частности, исключают животных, которых мы выращиваем и убиваем для еды, либо суды интерпретируют причиненные при такой практике боль и страдания как «необходимые» и «гуманные». То есть, закон следует за индустрией в введении стандартов «гуманного» обращения. Это различие основано на предположении, что те, кто производят продукты животного происхождения, — от заводчиков до фермеров и операторов скотобоен — не причинят животным больше вреда, чем это требуется для производства конкретного продукта, также как рациональный собственник машины не возьмет молоток и не разобьёт ее без причины. В любом случае, цель большинства законов о защите животных сделать производственный процесс более эффективным.

Помимо экономики эффективности производственного процесса, законы о защите животных, требующие «гуманного» обращения, на самом деле не о животных; они о людях и том, чтобы заставить людей не переживать на тему использования животных. Мы можем успокоить себя идеей, что мы поступаем «гуманно».

Давайте внесем ясность: законы, требующие «гуманного» обращения, разрешают пытки — и мы используем этот термин буквально и сознательно — животных, которых мы выращиваем и убиваем ради мяса и других продуктов животного происхождения. Большая часть мяса, молочных продуктов и яиц, которые мы едим, произведены из животных, находящихся на интенсивном стойловом содержании в специализированных животноводческих хозяйствах, о чем мы говорили ранее. А специализированные животноводческие хозяйства являются ничем иным, как огромными пыточными камерами.

Давайте предположим, что мы все согласны с тем, что животные, которых мы используем для еды, ужасно живут и страшно умирают, и законы, требующие «гуманного» обращения, по большей части, бесполезны. Но что если бы мы все это изменили, перейдя от специализированных животноводческих хозяйств к ферме старого Макдональда, и отменили бы интенсивное стойловое содержание в пользу лучших условий? Разве мы не могли бы это сделать?

Это именно то, что предлагают некоторые защитники животных. Фактически, большинство крупных организаций по защите животных в Соединенных Штатах, Британии и других местах организует кампании за более вместительные клетки для кур-несушек, за большие пространства для откармливания свиней и телят, и более «гуманные» скотобойни. Многие из этих крупных организаций по защите животных поддерживают и продвигают различные схемы маркировки, информирующие потребителей о том, что они якобы покупают продукт «повышенного благоденствия».

Есть два важных соображения.

Во-первых, как и предыдущее «Но», касающееся законов по «гуманному» обращению, это «Но» игнорирует суть проблемы. Даже если бы реформы, предлагаемые защитниками животных, могли бы значительно улучшить благоденствие животных, что, как мы объясняем ниже, совсем не так, это бы означало только то, что страдания животных были бы уменьшены. Но поскольку использование животных для еды совсем не является необходимым, это все равно не делает потребление нами животной пищи сообразующимся с моральным принципом, с которым, как мы говорим, мы согласны: что причинение любого страдания и смерти животным требует некоторой необходимости, некоего принуждения.

Если бы мы реформировали собачьи бои в сторону меньшего насилия, возможно, произошло бы уменьшение страданий собак, но никто из тех, кто считает неправильным сделанное Майклом Виком, не изменил бы своего мнения и не поддерживал бы собачьи бои. Собачьи бои неправильны потому, что на практике это приводит к ненужным страданиям и смерти. Употребление животной пищи является неправильным потому, что на практике это приводит к ненужным страданиям и смерти. «Гуманизация» любой из этих практик в обоих случаях не соответствует нашей моральной интуиции о необходимости оправдать страдания животных. Тот факт, что защитники животных объединяются с индустрией в целях поддержки и расхваливания «счастливого» мяса, яиц и молочных продуктов, не более означает, что потребление этих продуктов является морально приемлемым, чем если бы объявление религиозным человеком совершения акта насилия волей Бога давало бы ему моральное право убивать.