Сергей Лысенко - Как раскрывать экономические преступления

Совершенно очевидно, что соучастие нельзя рассматривать как деятельность, в которой каждый участник продолжает уже начатую цепь причинности. Соучастие – не простая совокупность внешне последовательных действий, а исключительно сложная по своему характеру и содержанию деятельность. Это особая, специфическая форма деятельности, являющаяся результатом совместных волевых усилий всех соучастников. Признак – совместное участие в совершении экономического преступления – является одним из важнейших объективных признаков, положенных в основу определения соучастия по уголовному праву. Однако объективная роль и, следовательно, причиняющий характер действий отдельных соучастников в наступлении общественно опасных последствий далеко не одинаковы. Центральное место в экономическом преступлении, совершенном в соучастии, занимают действия исполнителя. Они непосредственно направлены на объект и образуют объективную сторону экономического преступления. Можно сказать, что исполнитель выполняет экономическое преступление. Действия же других соучастников преступления – подстрекателей и пособников – непосредственно не причиняют вред объекту посягательства. Причинный характер их действий выражается в том, что они обусловливают содержание и направленность воли исполнителя, определяют характер его поведения, оказывают содействие в осуществлении преступного намерения и наступлении общественно опасных последствий. Экономическое преступление, совершенное в соучастии, по содержанию волевого процесса значительно отличается от преступления, выполненного одним лицом. Оно представляет специфическое социально-психологическое явление. В этом случае непосредственной причиной волевого акта, лежащего в основе антиобщественного поступка, выступает не только воля исполнителя, но в известном смысле действия других лиц, в частности противоправное поведение подстрекателя и пособника. При этом сам мотив, послуживший исходным пунктом волевого процесса и породивший у исполнителя умысел на совершение преступления, возникает и укрепляется под непосредственным воздействием соучастников, при активном участии их воли. Без этого условия у исполнителя не могло бы возникнуть намерения совершить преступление и того господствующего состояния, которое способствует достижению определенной цели. Действия подстрекателя и пособника непосредственно включаются в мотивационный процесс, определяющий поступок. Они оказывают огромное влияние на волю исполнителя, определяя смысл и содержание его действий. Однако воздействие на волю исполнителя со стороны другого лица, чтобы оно отвечало признакам соучастия, не должно носить общий характер. Лицо, например, не может быть признано соучастником убийства только на том основании, что оно искусственно создавало неприязненные отношения между виновным и по терпевшим. Воздействие соучастника на волю исполнителя всегда выражается в каких-то определенных, конкретных действиях. Соучастие предполагает намеренные конкретные действия, направленные или на возбуждение решимости совершить общественно опасное действие, или оказать содействие в его совершении. На это обстоятельство специально обратила внимание Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда по делу Ш., которая была осуждена за подстрекательство сына к убийству его жены.

Гражданке Ш. вменялось в вину то, что она, будучи недовольна браком сына с потерпевшей, вмешивалась в их супружескую жизнь, внушала сыну неприязнь к жене. Потерпевшая, не желая проживать в доме свекрови, ушла к своим родителям и возбудила в суде дело о разделе имущества. Ш., создав видимость примирения, уговорил жену вернуться в их дом, что та и сделала. Через некоторое время он убил жену, а труп закопал. О случившемся Ш. рассказал матери и передал ей окровавленную одежду, которую она выстирала.

Признавая квалификацию действий Ш. неправильной, коллегия, в частности, отметила, что “действие лица, непосредственно не направленное на подстрекательство к совершению преступления, не может рассматриваться как соучастие”. Общественно опасная деятельность в преступлении, совершенном в соучастии, всегда выступает как совместная деятельность всех соучастников, обусловленная их общими волевыми усилиями. Противоправное поведение каждого соучастника находит то или иное выражение в волевом акте, посредством которого совершается общественно опасное действие. Без воли проявления исполнителя немыслимо само осуществление соучастия. Соучастие исключается, если, несмотря на усилия подстрекателя и пособника, исполнитель не совершит того действия, которым определяется состав данного преступления. Не образует соучастия и так называемое посредственное виновничество, когда в качестве орудия совершения преступления используется лицо, не способное к вменению, например, душевнобольной, малолетний и т. д. Точно так же факт соучастия отсутствует, если кто-либо для совершения преступления использует непроизвольное поведение другого лица или заставляет его принять непосредственное участие в выполнении общественно опасного деяния под воздействием физического принуждения. Во всех этих случаях нет основного признака соучастия – добровольности волеизъявления, без чего не может быть и совместности действий нескольких лиц. Такие действия образуют особый вид единоличного виновничества. Следовательно, волевой акт является тем звеном, которое соединяет причинное и виновное действие соучастника с совершенным преступлением и наступившими последствиями. В воздействии на волевой акт, посредством которого совершается преступление, и заключается причиняющий характер поведения соучастника. Именно заинтересованный характер поведения виновного лица и служит основанием для отнесения к соучастию таких действий, как подстрекательство, интеллектуальное пособничество, заранее обещанное укрывательство и т. д. Отсутствие такого воздействия со стороны заранее не обещанного укрывательства, а также других форм попустительства исключает причинный характер этих действий и, следовательно, возможность признания их видами соучастия в преступлении. Как уже отмечалось, степень участия в преступлении не скольких лиц, совместными усилиями которых совершено общественно опасное деяние, не бывает одинаковой. Наиболее значительной, после исполнительства, по силе причинного воздействия, несомненно, является деятельность подстрекателя. Именно он вызывает к жизни мотив у всех остальных соучастников и порождает действие, посредством которого совершается преступление. В соответствии с этим подстрекательство, по общему правилу, признается более общественно опасной формой соучастия, чем пособничество и, следовательно, оно должно при прочих равных условиях влечь более суровое наказание, чем пособничество. Вместе с тем, как ни важно требование причинной связи для ответственности за соучастие, оно, разумеется, не исчерпывает того сложного содержания, которым характеризуется этот институт уголовного права. И дело не только в том, что подобное ограничение привело бы к объективному вменению. При таком подходе отпала бы практическая необходимость в самом понятии соучастия как в особом институте уголовного права. Оно по существу превращало бы соучастие в просто совокупность нескольких лиц, подобно как существует совокупность нескольких преступлений, совершенных одним лицом. Совершенно очевидно, что смысл выделения соучастия в особый институт уголовного права заключается не только в объективных, но и субъективных условиях ответственности. Соучастие – это не просто совокупность действий нескольких лиц, а особая совместная форма деятельности, которая служит как причинным характером действий соучастников, так и специфическими условиями их виновности. Субъективная связь между соучастниками признается не обходимым признаком соучастия всеми авторами, однако фактически содержание и характер этой связи определяются далеко не одинаково, что, в свою очередь, ведет к неодинаковому подходу в определении понятия соучастия и отдельных его форм.