Евгений Плисов - Научное мировоззрение изменит вашу жизнь. Почему мы изучаем Вселенную и как это помогает нам понять самих себя?

Допустим, вы находитесь в гипотетической ситуации: вас начинает захлестывать волна нейромедиаторов, приводя вас в состояние стресса и агрессии, однако, когда вы знаете, что именно происходит в вашей голове в этот момент, вы способны отстраниться и посмотреть на происходящее со стороны. Осознав происходящее, вы можете принять правильное рациональное решение, вспоминая о котором будете гордиться собой. Неприятно лежать в постели, не в состоянии уснуть, прокручивая без конца в голове ситуации далекого прошлого, в которых вы неправильно поступили, пойдя на поводу у эмоций. Эмоции — мощный источник силы, и именно из-за этого они могут стать обоюдоострым мечом. С помощью нужного настроя можно свернуть горы, а можно сломать себя и свою жизнь. Человека, который во взрослом возрасте не в силах сам себе шнурки завязать, если только это не объективное заболевание или иная патология, мы называем ущербным. Он не в состоянии сделать элементарную вещь. При этом человека, который не может контролировать себя во время накала страстей, мы называем темпераментным. Получается какая-то несправедливость. К неспособности пользоваться собственным телом мы относимся пренебрежительно, а к отсутствию контроля над собственными эмоциями — более чем терпимо. Если вы не можете сдержаться при виде пончика, если не способны отказаться от лишней сигареты, если начинаете в ссоре бить посуду, знайте, что все исправимо. Недаром вам дан неокортекс, лобные доли, отвечающие за осознанное мышление. Каждое ваше действие — это ваш выбор. И в тот момент, когда вы до конца это осознаете, вы испытаете невиданную ранее свободу. Ибо все у вас в голове.

Адекватное восприятие окружающей действительности — ценность, которую стоит беречь. Мы часто слышим замечательные истории про великих людей искусства, видевших мир иначе вследствие расстройств нервной системы, позволяющей им писать уникальные картины или сочинять гениальные романы. Льюис Кэрролл, Чарлз Диккенс, Федор Достоевский, Никколо Паганини, Петр Чайковский, Людвиг ван Бетховен, Ван Гог, Леонардо да Винчи, Микеланджело — это список лишь немногих известных личностей истории, страдавших эпилепсией и, соответственно, подверженных периодам изменения сознания. Возникает ощущение, будто измененное восприятие или невольно возникающие образы в сознании обязательно приведут к творческому таланту и успеху, но это не так. К чему гадать, каким будет итог такого изменения, если можно об этом узнать? В свое время на меня произвели сильное впечатление книги знаменитого психиатра и писателя Оливера Сакса, а именно книги «Галлюцинации» и «Человек, который принял жену за шляпу», многие примеры в следующих главах взяты из его книг.

Наша память — удивительная штука. До сих пор не совсем понятно, как 100 млрд нейронов, существующих по принципу бита в компьютерном мире, способны воспроизводить картины и ощущения прошлого. Напомню, что нейрон не является стабильной структурой, способной поддерживать долгосрочное состояние нуля или единицы, а лишь вспыхивает, словно лампочка, и затем идет на перезарядку. И все же это как-то работает, и ученые пытаются понять как. Задача усложняется спецификой работы мозга. Память, как и мозг, пластична, мы запоминаем не объективно происходившую реальность, а, во-первых, нашу интерпретацию той действительности, что происходила, и, во-вторых, лишь часть случившегося процесса. Мозг экономичен: это не жесткий диск, ожидающий, пока его емкость заполнят до отказа, а затем прикупят еще. Нет, это динамичная экономная машина. Мы запоминаем суть событий, в сокращенном виде добавляются наши ощущения, а точные расстановки предметов, формулировки, цвет стен отсекаются за неимением смысла. Но память в текущем состоянии у человечества — поразительный феномен, в котором имеет смысл покопаться.

Память в общем смысле — способность организма сохранять информацию, модифицировать ее и воспроизводить. У кишечнополостных, например медуз, память ограничивается лишь базовыми суммационными рефлексами, наподобие того, что происходило с собаками Павлова. Но даже это поразительно. Существо, состоящее на 98 % из воды, плавающее в виде пассивного прозрачного зонтика в океане, что-то помнит. Губки, фильтрующие воду на дне, тоже что-то помнят. Немного, но один только этот факт завораживает. Мы это обсуждали, но напомню, что у медуз даже есть глаза. Если вы возьмете маленькую кубомедузу Тгірвсіаііа cystophora, то обнаружите на специальных выростах, ропалиях (их у нее четыре), по четыре простых глазка и по два камерных глаза. В структуру камерного глаза входят все те элементы, что мы привыкли видеть у человека: роговица, диафрагма, хрусталик, сетчатка и пигментный слой. Нижний и верхний камерный глаз отличается лишь способностью менять диафрагму у нижнего глаза, чтобы регулировать количество проникающего света. Судя по всему, медуза обладала бы отличным зрением, если бы не одно «но»: фокусировка изображения из-за структуры глаза происходит не на самой сетчатке, а позади нее, что делает медузу неспособной различать мелкие объекты. Впрочем, ей это и не особо нужно: крохотных рачков-копепод, на которых она охотится, медуза и так не смогла бы различить, а вот столбы света, проникающие между мангровых зарослей, где эти рачки обитают, она видит. Несколько гребковых движений в этом столбе, и ужин на щупальцах готов. Вероятно, такие глаза также помогают лавировать между стеблей и подводных корней. То есть медуза, которую вы берете в руки, вас видит, поскольку вы крупный объект. Не знаю, насколько она вас запомнит, но подмигнуть одним из 24 глаз может. Разумеется, это шутка, она не способна это сделать, у нее нет век — под водой нет особого смысла моргать, если ты медуза. Хотя, может быть, мы просто еще не нашли подмигивающую медузу, кто знает.