Джарон Ланир - Кому принадлежит будущее? Мир, где за информацию платить будут вам

Традиционный сговор – это намеренное создание особого, незаконного канала информационной прозрачности. Прозрачность не настолько универсальна, как может показаться, но тем не менее сейчас для обладателей самых мощных компьютеров с самым быстрым подключением к сети ее уровень куда выше, чем раньше. Однако в прозрачности куда меньше умысла, поскольку очень большая доля крупного интернет-бизнеса автоматизирована или управляется удаленно. Результат в рамках общей картины в конечном итоге почти противоположен тому, что происходит в частных случаях [29] Это совсем не знаменитая «трагедия общего достояния». Модель такой трагедии основана на бесполезности рациональной личной заинтересованности в определенных плохо организованных условиях в течение долгого времени и, таким образом, напоминает проблему серверов-сирен. Эпоха сирен – это в большей степени трагедия волнений, и в ней больше мании, чем недальновидности. Информационная технология может заставить события развиваться настолько быстро, что возникает ажиотаж, волнение, которое отвлекает. Гарретт Хардин в своей классической работе 1968 года «Трагедия общего достояния» объясняет, как коровам позволялось выбивать общие пастбища, в то время как частная собственность оставалась в хорошем состоянии. Коровы, которые выбивали пастбища, по крайней мере паслись. В нашем современном представлении об информационной экономике для коров не существует бесплатной травы, но очень немногие могут приобрести известность. . Создается впечатление, как будто бы интернет-сервисы предоставляют всем выгодные условия для сделки, и в то же время неравенство в доходах растет, а социальная мобильность [30] Социальная мобильность – изменение социальной структуры населения. – Прим. ред. снижается. Если бы у каждого были лучшие условия, получилось бы у всех жить хорошо?

Говорить о «разрушении» стало почти ритуалом в бизнес-кругах, связанных с информационными технологиями. Компаниям с венчурным капиталом свойственно заявлять, что они стремятся финансировать бизнес-планы, которые ведут к «сокращению рынков» [6]. Разрушить что-то – самое громкое достижение. В Кремниевой долине то и дело слышишь разговоры о том, что та или иная индустрия готова к разрушению. Мы строим иллюзии, притворяясь, что разрушение требует творческого подхода. Не требует. С ним всегда одна и та же история.

Техногики постоянно применяют невероятную эффективность цифровых сетей в самых разных областях таким образом, что источники ценности, каковы бы они ни были, становятся все менее официальными, но все сводится к контролю над сервером, который управляет схемой. Это уже произошло с музыкой и информационными площадками, но подобный сценарий применяется повсеместно.

Когда страховые медицинские организации превратились в цифровую сеть, врачей-терапевтов задвинули на второй план. Они постепенно стали узлами схемы, управляемой статистическими алгоритмами, которые находятся в руках крупных страховых и в меньшей степени фармацевтических компаний. Информация, которая содержится в сетях, должна помогать врачам-терапевтам, но вместо этого им мешает, поскольку у них нет контроля над серверами, которые соединили их на заре сетевой эпохи. Но почему они должны об этом беспокоиться?

«Разрушение» с использованием технологии цифровых сетей обесценивает саму идею рынков и капитализма. Вместо того чтобы идти навстречу экономике, в которой у каждого участника будет уникальное положение на рынке, мы скатываемся к рынку с ограниченным числом участников, знающих все обо всех за счет шпионских махинаций, что в конечном итоге ведет к сокращению всех рынков.

Мое положение во время становления глобальных цифровых сетей по всему миру было необычным и выгодным. В 90-е годы и в начале 2000-х я был консультантом и меня приглашали в самые разные учреждения, начиная от государственных организаций и коммерческих фирм и заканчивая религиозными и общественными организациями. Я консультировал университеты, разведслужбы, разного рода коммерческие компании и финансовые организации. За все годы работы в области консультирования я выполнял задачи как независимо, так и в командах, принимая заказы от Wal-Mart, Fannie Mae, крупнейших банков и хедж-фондов [31] Инвестиционные фонды, ориентированные на максимизацию доходности при заданном риске или минимизацию рисков для заданной доходности. – Прим. ред. . Я также участвовал в создании молодого проекта, выкупленного впоследствии Google в начале 2000-х, и был сотрудником лаборатории, занимавшейся техническим управлением проекта Internet2, запущенного ассоциацией университетов с целью увеличить скорость и распространение интернета.