Виталий Сандуков - Выиграть жизнь

Утро той ночи длиною в жизнь застало меня под звездным небом. Я вспоминал неземное путешествие и пережитые мной ощущения…

– Я наблюдал за твоим путешествием, – пел Верховный вождь, – ОН показал и дал тебе столько, сколько ты смог взять на этот раз.

– А теперь думай свои вопросы и учись слышать мои ответы, – сказал маг.

– По-моему, он вовсе не относится ко мне враждебно, – подумал я.

– А разве может быть врагом человек, которого ты не знаешь лично? – прозвучал ответ дона Аполонио. Он даже не пошевелил губами, отвечая мне. Впрочем, ушами я мог услышать лишь позвякивание подвесок на полях его шляпы.

– Почему вы носите только традиционную одежду?

– Если орел наденет на себя оперение попугая, он станет просто большим попугаем.

А попугай в оперении орла, перестав быть попугаем, не станет орлом…

– Что происходит со мной, что я должен понять прежде всего и как мне это сделать?! – я мысленно произнес сразу три непростых вопроса, умышленно объединив их в один.

Маракаме продолжил свои ответы после долгой паузы:

– Место, где зажжен костер – Центр вселенной. Поэтому мы сидим у огня, объединившего всю вселенную: живых и мертвых, людей и богов, страны и континенты, религии и народы, материю и дух, прошлое, настоящее, будущее. Люди городов способны преобразовывать лишь внешнюю оболочку мира: свое тело, свои вещи, жилища и города. "Тело и дело" – девиз вашей цивилизации, а не "душа и жизнь"… Понять законы мироздания можно лишь заглянув в седьмую сторону света, внутрь Мира, внутрь себя…

– И обязательно вытащи из себя слова, которые сейчас там живут.

Я открыл свой дневник и, записав то, что лежало поверх сердца, поспешно закрыл его, даже не прочитав написанного.

Зеленый ветер заблудился в бороде, И радуга клубком у ног свернулась.

И с криком падают снежинки на цветы.

Смолой горячий лед течет к вершинам, И запах слова, и горечь меда и сладость перца, И Бог заглядывает в сердце.

И я переступаю горизонт.

– Выходить из Вирикуты мы будем на заходящее солнце, – сказал вождь. – И смотри, не потеряйся.

Я шел за индейцем. Сердце колотилось, меня бросало то в жар, то в холод. И вдруг я начал стремительно расти. Глядя на шляпу вождя, как на яркую мишень, я замедлил шаги, чтобы не наступить на своего проводника. Мелькнула мысль, если я упаду, то точно раздавлю его. И тут я обнаружил, что вождь… мгновенно увеличился в размерах. Нет, это я стремительно уменьшаюсь…

Только бы не отстать. Хорошо, что маракаме видит и дожидается меня. Я шел вслед за индейцем, экспериментируя и развлекаясь своими новыми способностями. Все органы чувств были фантастически обострены и удивительным образом "настроены". У зрения, например, появилась новая функция, которую я назвал "зум". Я мог по желанию, как в мощный бинокль, микроскоп или объектив кинофототехники, приближать и удалять объекты.

Я мог переворачивать "картинку", разглядывая ее будто вверх ногами, мог превращать ее в негатив или позитив. Но если я мог подобрать фотографические термины для описания этих способностей, то для других, "псевдонаучных", моего глоссария явно не хватало.

Например, я уверенно "знал", на какую ветку намерена сейчас сесть эта птица; как скоро коснется моего лица приближающаяся от юго-восточного горизонта волна горячего воздуха; в какой стороне находится Москва, как впрочем и любой другой пункт, например, Мехико или роддом в Алма-Ате, в стенах которого я имел честь появиться на свет… Я "чувствовал", что лошадь, привязанная под навесом мучительно хотела пить. Я "видел", что худая белая собака, лежащая у стены глиняного сарая, с нетерпением ждала возвращения какой-то пожилой женщины, а ее щенок уговаривал ее погонять хромого индюка. Мир стал вращаться по моей воле…

– Сегодня может произойти важное событие. Возможно, ты обретешь уичольское имя, потому что я получил на этот счет указания наших Богов. Мы направляемся туда, где живут имена. Но место, где тебя ждет твое имя, ты должен обнаружить сам.

– Как я узнаю его?

– Не знаю, где оно и какое, но я наверняка увижу, действительно ли ты нашел его? И запомни: я говорю тебе только то, что должен сказать. Поторопись, твое имя устало ждать тебя в Бесконечности.

Мы долго шли, и вдруг солнце вспыхнуло в моем животе, а в голове зазвучал знакомый по Вирикуте сигнал. Я вскрикнул и интуитивно двинулся к высоким густым зарослям. Торопливо перешагивая через сухие, просвечивающиеся насквозь стволы кактусов я с каждым шагом все отчетливее узнавал ЭТО место Где и когда я мог видеть эту растительную паутину, как истлевшие паруса летучего голландца свисающую с мачты-пальмы, этот замшелый валун, привнесенные сюда создателем как жертвенный алтарь, это низке подвешенное, единственное на обозримом небосвод* желто-серебристое облако надо мной?…