Александр Иванушкин - Онтология православия. Мышление. Топологический материализм

Мне же, как «писателю стихов изредка», то есть моему семантическому чутью, ясна внятная связь: «Авраам отдал сына» и «Бог отдал Сына». Ничего не могу поделать с очевидной цельностью двух заветов. Ведь нет поэта большего, чем сказавший: «Да будет свет!».

Итого, Бог хочет нашего свободного обращения к Нему, как к подателю благ, в том числе и «блага свободного изменения к лучшему», блага изменения в праведника способного свободно пребывать в «анархии» прямого царства Божия, блага восстановления образа Божьего в человеке. Бог хочет нашего свободного благочестия. Отсюда любое «принуждение к благочестию» человека человеком, есть богохульство, потому как уничтожает в другом Божий Дар (свободу). Не надо путать с искренним, свободным (добровольным) послушанием. Вот задачка для православного царства, ежели оно будет, но не ходить по лезвию – сидеть в грязи.

Всепобеждающая тайна православия, это дарованный Богом человечеству «прокол извне в мир», Сын Божий (Слово Божие) Иисус Христос, чья двуединая природа абсолютно логично вытекает из «нежелания Бога превращать людей в марионеток». То есть ни один человек в истории не был «изнасилован» Богом, не был превращен в бессмысленный репродуктор, некритичный механизм вещания божественных истин. Но Сам пришел (из чистого извне) и прожил «икону слов и дел» бережно сохраняя драгоценную суть человеков – свободу воли. И что может быть честнее в этом деле, чем «самоограничение человеческой природой»?

Если вспомнить о стыде, как инструменте познания добра и зла, то крайне полезно проверить, вызывает ли у вас чистый, мучительный стыд ряд следующих обстоятельств: Бог создал человека и даровал ему свободу воли. Затем пришел в мир (родился от Девы) и позволил реализовать людям свободу, которую дал им на Себе. Кто хотел у Него учился, кто хотел от Него лечился, кто хотел Его хулил и бил, и плевал в Него, кто хотел Его распял и от Него отрекся.

А еще Бог сына Авраамова пожалел, а люди Сына Божия – нет. Не стыдно копошиться и бровки хмурить перед Абсолютной Честностью Бога, перед Его Бережной Кроткой Любовью? Если кому стыдно, значит процесс познания добра и зла еще идет на земле и «православный смысл» существования мира еще не растворился окончательно в аморфном безбожии (свобода воли в своем абсолютном смысле еще не окончательно утеряна людьми).

«О обладатели Писания! Не излишествуйте в вашей религии и не возводите на Аллаха клевету, отрицая послание Исы или делая его богом наравне с Аллахом. … … Довольно Аллаха Единого как поручителя и покровителя!» (Ан-Ниса. 171-й аят в переложении Аль-Мунтахаба) Свободные люди мусульмане вправе решать чего им довольно. А вот «обладатели Писания» не могут отвернуться от формул Священного Писания, которые внятно, прямым текстом описывают встречное движение Абсолюта, простой и точный смысл спасения.

«Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» (Ин. 1:18) Популярная цитата, которую обрывают на слове «никогда» иконоборцы разных конфессий. Однако целиком ее смысл как раз в том, что Бог был явно явлен людям как «сущий в недре Отчем». То есть как «Вечный, Единородный Богу Который Вне Мира».

Помните ветхое «веяние тихого ветра в котором Господь»? Там перед ним землетрясение и огонь и многое, что человеку не пережить. Как же Богу явлену быть людям без катаклизмов? Да вот как Единородному Предвечному Слову Божию ограниченному человеческой природой и потому в нише «человеческих диапазонов восприятия» породившему катаклизмы исключительно мировоззренческие.

«И говорит ему: истинно, истинно говорю вам: отныне будете видеть небо отверстым и Ангелов Божиих восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому.» (Ин. 1:51) Спаситель называет себя когда Сыном Божиим, когда Сыном Человеческим потому, что является в равной мере и тем и тем. Соединение двух природ, вечной и конечной породило естественные изменения в какой из них? Разумеется в человеческой.

Потому православные говорят, что Христос «изменил в Себе» или «изменил Собой» природу человека и она обрела «вышеестественный шанс на вечность». Пресвятая Богородица в этом ключе является физической точкой соединения человечества и Абсолюта. Тут и тысячи восклицательных знаков не хватит. Мир и «вне мира» теперь связаны надежнейшим из мостов – Волей Всевышнего воплотившейся таким неприемлемым для «иудеев и эллинов» образом. Но что они знают о Воле Его, если позволяют себе ее ограничивать человеческими представлениями о приемлемом?