Сборник статей: Известные и неизвестные открытия XX века

В результате этих правительственных решений высшую школу заполнили абитуриенты без среднего образования. Но столь же быстро эта волна и схлынула. Профессор Московского университета М. М. Новиков вспоминал о создавшейся коллизии: «В первое время аудитории переполнились полуграмотными рабочими, которые вскоре, однако, поняли, что “грызть гранит науки” не такая простая вещь, как об этом думали политические руководители. Что касается различного рода практических занятий в семинариях и лабораториях, играющих в современной постановке высшего образования часто доминирующую роль, то к ним неподготовленная публика и вообще не могла быть допущена. В результате состав студенчества вновь снизился почти до первоначального уровня» [4] Новиков М. М. От Москвы до Нью-Йорка. Моя жизнь в науке и политике. Нью-Йорк, 1952. с. 108. .

Пришлось Наркомпросу искать иной путь «осовечивания» состава учащихся высшей школы. И он был найден в виде так называемых рабочих факультетов (рабфаков) в структуре высших учебных заведений для ускоренной подготовки рабоче-крестьянской молодежи к освоению высшеобразовательной учебной программы под руководством профессоров и преподавателей (при их, кстати, благожелательном отношении к данному проекту) [5] Чанборисов Ш. Х. Формирование советской университетской системы. М., 1988. с. 82–94.[6] Купайгородская А. П. Высшая школа Ленинграда в первые годы Советской власти (1917–1925). Л., 1984. с. 85–95. . Осознав, что на формирование контингента «красного студенчества» потребуется время, Советское правительство вынуждено было черпать остро необходимые кадры высшей квалификации из наличного состава студенчества «буржуазного». По подсчету Е. Э. Платовой, за годы Гражданской войны было издано 30 декретов о срочной мобилизации старшекурсников инженерных и медицинских высших учебных заведений в Красную армию, а также о безотлагательном возобновлении занятий студентов прочих курсов [7] Платова Е. Э. Жизнь студенчества России в переходную эпоху. СПб., 2001. с. 23. . Высшая медицинская школа была милитаризована переведением ее в подчинение главкома вооруженных сил РСФСР. В ряд первоочередных была поставлена задача обязать студентов-медиков обоего пола продолжить учебные занятия в порядке неотложной трудовой повинности под угрозой судебной ответственности. Учащиеся переводились на полное государственное обеспечение по нормам курсантов военно-учебных заведений [8] Платова Е. Э. Жизнь студенчества России в переходную эпоху. СПб., 2001. с. 23. .

Постановлением СНК РСФСР от 24 марта 1920 г. «О срочном выпуске инженеров-специалистов» ставилась задача подготовки по ускоренной программе инженеров из студентов промышленных институтов, включая возвращение к месту учебы мобилизованных в Красную армию, на промышленные предприятия и в различные советские учреждения. Теперь они считались откомандированными на учебно-трудовой фронт для ускоренного прохождения высшеобразовательного курса. Все эти так называемые ускоренники переводились на государственное содержание, а по завершении обучения в обязательном порядке направлялись в распоряжение народнохозяйственных органов [9] Платова Е. Э. Жизнь студенчества России в переходную эпоху. СПб., 2001. с. 23–26. .

Профессура встретила большевистский переворот как узурпацию законной власти Временного правительства, с возмущением восприняв отказ большевиков от союзнических обязательств России в войне с Германией. 20 ноября 1917 г. Совет Харьковского университета принял на этот счет резолюцию, в которой заявлялось: «Нам невыносима мысль, что в муках рожденная русская свобода в сознании нашего потомства будет соединена с воспоминаниями об отвратительном предательстве» [10] Сизова А. Ю. Российское студенчество в революционных событиях 1917 года: дис. … канд. ист. наук. СПБ., 2007. с. 57. . Резолюция была доведена до сведения консулов союзнических держав. Харьковских коллег поддержали профессора Казанского университета, которые считали, что сепаратный мир «исторгнет Россию из семьи народов, создающих общим трудом науки, искусства и промышленность, т. е. творящих те духовные и материальные ценности, которые составляют жизнь народов и без которых этой жизни нет» [11] Литвин А. Л. Ученые Казанского университета во время смены политических режимов // Власть и наука, ученые и власть. 1880-е – начало 20-х годов. СПб., 2003. с. 125. . Такого рода резолюции были последними широковещательными заявлениями профессорско-преподавательского корпуса о своем отношении к проблеме защиты Отечества.