Владимир Обручев - От Кяхты до Кульджи. Путешествие в Центральную Азию и Китай

Вода в Кукуноре горькосоленая, и пить ее нельзя. Монахи и животные пользовались дождевой водой, собиравшейся в ямах, вырытых вблизи пещер; эта вода была мутная, солоноватая и с неприятным привкусом от загрязнения.

Путешественники провели на острове несколько дней, занимаясь его изучением и наблюдая жизнь отшельников, которые почти все время просиживали на своих возвышениях в пещерах, монотонно произнося молитвы. Один из них занимался также изготовлением маленьких статуэток из глины с маслом, выдавливая их тремя металлическими штампами, вправленными в слоновую кость. Они раздавались паломникам, посещавшим зимой остров, в обмен на приношения, состоявшие главным образом из кирпичного чая и дзамбы.

На пути к острову и обратно путешественники измеряли глубину озера; наибольшая оказалась 37,5 метров, что очень немного для такого большого озера. Интересна тибетская легенда о происхождении озера, которую записал Пржевальский. В очень древнее время на месте Кукунора была обширная равнина, а озеро находилось под землей в Тибете на месте нынешней Лхассы. В наказание за выдачу одной тайны стариком, жителем равнины, бог затопил ее, при чем погибло множество животных и людей. Вода изливалась через отверстие в земле. Наконец, бог сжалился и по его приказанию чудовищная птица схватила в горах Наньшаня огромную скалу и заткнула ею отверстие. Эта скала и представляет остров Куйсу (т. е. пуп). [6] А. А. Чернов. Остров Куйсу на Кукуноре. Землеведение, 1910 г., кн. 1 и 2.

Озеро Кукунор прежде было многоводнее и заливало берега почти до подножия гор, покрывая также остров Куйсу. Это доказывается террасами как на острове, так и на южном берегу, достигающими 50 м над уровнем озера, как я определил на своем пути, а Чернов на острове. Озеро медленно усыхает, хотя не имеет стока, а получает приток из многих речек с гор и из большой реки Бухаингол, впадающей в западный конец озера; но, очевидно, испарение несколько превышает приток благодаря сухости климата.

По берегам Кукунора не только леса, но даже крупные кустарные растения отсутствуют, хотя в Южно-Кукунорском хребте на большей абс. высоте мы видели еловые и можжевеловые леса. Поэтому отсутствие леса на берегах озера объясняется не абс. высотой, а, вероятно, сильными ветрами.

Следующий переход привел нас почти к концу южного берега, и мы разбили палатки на нижней террасе близ воды, которая манила своей свежестью и порядочным прибоем. К ужасу моих китайцев и монгол, я стал купаться в озере, дно которого ровное и песчаное. Мои спутники еще могли понять то, что я полез изза рыбы в речку, глубиной ниже пояса, но простое купанье в холодном озере и при сильном волнении их поразило. В этот вечер я решился, в виду отсутствия тангутов, отпустить своих трех проводников, стоивших больше шести рублей в сутки, и остаться еще два дня на берегах озера, чтобы лучше изучить его древние и новые отложения. До города Донкыр было уже недалеко, а монгол Абаши знал туда дорогу.

Отпустив проводников, мы на следующий день передвинули лагерь к самому концу южного берега, а днем позже по этому берегу дальше на север к подножию большой площади песчаных холмовдюн, которые надо было осмотреть; среди них оказалась высокая гряда, поднимавшаяся не менее 60 м над поверхностью озера. По форме и положению этих песков можно было судить, что на озере господствуют ветры с югозапада, со стороны высокого Тибетского нагорья. Впрочем достаточное количество влаги в воздухе и почве обусловило то, что в этих песках по котловинам между грядами видно было довольно много чия, разных трав и мелких кустов.

На третий день мы поднялись от озера по дороге в Донкыр и ночевали в долине хр. Потанина. За все эти дни людей мы не видели, заметили только росомаху, вероятно, охотившуюся за какимито грызунами, норами которых местами была изрыта песчаная почва. С ночлега в последний раз любовались синей гладью Кукунора, уходившей на запад за горизонт в низкой зеленой раме берегов. Отчетливо выделялась большая песчаная площадь на северовосточном берегу, где зеленая рама превращалась в золотую. Теперь нам предстояло на некоторое время снова попасть в жилые, густо населенные места и, после просторов долин и горных ландшафтов Наньшаня с их тишиной и свежим воздухом, снова окунуться в китайский муравейник и вдыхать запахи постоялых дворов и грязных улиц.

Но перед этим нас ждало неожиданное приключение на самом пороге тангутской земли. На следующий день, при подъеме на сравнительно невысокий перевал через хр. Потанина, один из усталых верблюдов отказался нести свой вьюк и лег на дороге. Пришлось разместить его груз на наших верховых лошадей, а самим итти пешком. На спуске с перевала мы увидели слева на склоне тангутские палатки. Осматривая выходы горных пород, я немного отстал от каравана, который уже поравнялся с стойбищем. Несколько больших собак бросилось со склона ко мне, а наверху тангуты смотрели на нас и не шевельнулись, чтобы отозвать свою свору. Опасаясь, что собаки разорвут меня, я вынул револьвер и выстрелил в ближайшую в нескольких шагах от меня; она повернула назад, а остальные остановились. Но едва я успел догнать караван, остановившийся при звуке выстрела, как со стойбища к нам прибежали несколько тангутов, вооруженных палками, и десяток женщин с большими ножницами для стрижки овец и загородили нам дорогу, хватая верблюдов за их поводки. Оказалось, что собака, в которую я выстрелил, отбежав немного, упала и издохла, и теперь тангуты требовали в возмездие за нее двух верблюдов с вьюками. К счастью, на стойбище из мужчин были только ламы, которые не носят оружия, так как иначе нас могли перестрелять сверху. Объяснение с тангутами шло медленно, так как Абаши плохо знал их язык.