А. Степанов - Число и культура

Профессионалы из идеологических отделов нашли неординарное решение. У советской интеллигенции, как и у советских служащих вообще, как утверждалось на политинформациях и с трибун, нет собственных целей , отличных от таковых двух главных классов. Подобная социальная альтруистичность, как ни странно, находила сочувственный отклик и у самой интеллигенции, поскольку та почитала себя преемницей демократической интеллигенции XIX в., полагавшей "служение (простому) народу" своей высшей задачей, ради которой можно пожертвовать любым своим благом. Т.е. в данном аспекте спущенная сверху идеологическая директива в значительной степени совпадала с собственной установкой интеллигенции. Однако, несмотря на подобное "хитрое" решение коренной структурной задачи (как идеологически простимулировать интеллигенцию, чтобы поддержать прогресс, и при этом сохранить однопартийность), советское идеологическое здание начало необратимо подтачиваться изнутри, и ведущим средоточием и источником проблем становилась в первую очередь интеллигенция, ее специфические интересы, неудовлетворенные классовые амбиции. К чему это привело, хорошо известно, теперь перейдем к современной России.

Вместе с активной фазой реформ, т.е. с начала 1990-х гг., в России через масс-медиа и устами высоких чиновников внедряется идеологема богатого, среднего и бедного классов. Резоны радикальной переориентации классовой идеологии очевидны. Во-первых, ставилась задача как можно скорее порвать с коммунистическим наследием. Во-вторых, в стране произошли реальные перемены: на фоне коммерциализации общественного сознания и общественной жизни образовалась группа богатых со своими особыми интересами, образом жизни, сознанием, а также по факту широкие круги населения оказались вытесненными на грань нищеты. Таким образом, идеологическое утверждение наличия богатых и бедных означало не более, чем признание статус кво. Однако если в стране теперь строится капитализм, т.е. денежный критерий помещен во главу угла, и если у всех перед глазами образцы богатства и бедности, то для достижения классовой идеологемой логической целостности, убедительности необходимо наличие третьего элемента, среднего класса. Подобные тройки издавна формируются в самых различных областях культуры (в математике, например, отношения "больше", "меньше", а также "равно"). Об этом см. в начале разд.1 и подробнее в книге [1, разд.1.3].

Третьим мотивом принятия данной классовой идеологемы послужило обыкновенное подражание: если в Америке и Европе она так или иначе работает, то и России не нужно изобретать велосипед. Возможно, следует указать и на то, что всерьез об этом вопросе у нас просто никто не думал, ибо в пылу экономических преобразований и "пожарного" реагирования на спорадические политические кризисы последовательная идеологическая работа воспринималась как нечто малосущественное, как пережиток достопамятной коммунистической эры. Отсутствие продуманности коррелирует в данном случае с природой идеологем или мифологем вообще: они принадлежат области коллективного хотя и рационального, но бессознательного . Поэтому работают они как бы исподволь, автоматически, воспринимаясь как нечто само собой разумеющееся. А конструктивно работать с элементами общественно-бессознательной сферы в самом деле умеют немногие. Существовали и другие мотивы, но они будут затронуты в ходе дальнейшего изложения.

К настоящему моменту у пропаганды идеологемы трех классов в России накопился стаж в полтора десятилетия, поэтому есть возможность подвести предварительные итоги.

В развитых странах к среднему классу относится до 70% граждан, и общепринято мнение, что он служит залогом национальной стабильности. Но в России, по последним исследованиям, средний класс составляет всего 20-25%. "Это при условии, что в средний класс входят граждане, чей ежемесячный доход превышает 7 тысяч рублей на члена семьи. Согласно же другой точке зрения, к среднему классу может причислять себя тот, у кого уже есть квартира, дача, машина и при этом доход на члена семьи от 10 тысяч рублей в месяц" [5]. Разные эксперты пользуются разнящимися количественными критериями при проведении границ между классами, поэтому цифры "гуляют" в значительном диапазоне, однако даже в самых комплиментарных правительству оценках "толщина" российского среднего класса обычно далека от золотого стандарта.