А. Степанов - Число и культура

Не только на уровне бифуркаций, но и "подбифуркаций", прослеживается сходная закономерность. По крайней мере об этом свидетельствует опыт СССР. Последний был образован на гребне третьей революции в России и, соответственно, здесь поддерживался тоталитарный режим. Внутри подобной "большой парадигмы" наблюдаются и отчетливые внутренние логико-хронологические членения. О трех первых ступенях ("подступенях"): "военном коммунизме", НЭПе и сталинской эре, начавшейся с "Великого перелома", – речь уже шла. Однако этим история СССР не закончилась.

"Хрущевская оттепель" положила начало очередному, четвертому периоду. ХХ съезд КПСС 1956 г., кампания против "культа личности" нанесли серьезный удар по наиболее ригористической разновидности тоталитаризма. Основа тоталитарности, монополия КПСС не отменена, но почти мгновенно преображается моральный и идеологический климат. После почти тридцатилетнего перерыва впервые появляется возможность пусть не свободной, но менее дозированной и догматической информации, разворачиваются широкие дискуссии. Прекращаются массовые репрессии, отныне коммунистическое государство в состоянии обращаться лишь к штучным. Экономическое благосостояние населения в целом (в противоположность предосудительному прежде "потребительству") переходит на качественно более высокий уровень. Авторитаризм становится менее твердым, фигура Первого секретаря ЦК КПСС уже не обладает харизматическим ореолом. Но это все же авторитаризм, хотя и "просвещенный" по-своему, и Н.С.Хрущев энергично подавляет разногласия, если они выходят за приемлемые, с его точки зрения, рамки (именно в "волюнтаризме" обвиняли Хрущева сместившие его преемники). Не правда ли, вполне характерные черты логически четвертых этапов, порывающих с кристально тоталитарным прошлым, но при этом останавливающихся на полумерах?

"Хрущевской оттепели" в историографии принято противопоставлять последующую "эпоху застоя" Л.И.Брежнева. Несмотря на очевидные различия между реформаторским динамизмом первой и консервативным стилем второй, я не готов солидаризироваться с этим мнением. Историографию пишут интеллигенты, которые склонны мерять на свой аршин и подгонять картину под собственное восприятие. Да, стремлению окрыленной интеллигенции двигаться быстрее и дальше по дороге реформ был действительно поставлен предел (особенно после событий в Чехословакии 1968)(26), но при этом отката к предшествующей сталинской ступени не произошло. Массовые репрессии не были возобновлены, и хотя цензура стала строже, "между строк" дозволялось писать многое (как и при Хрущеве, "в меру"). Жизненный уровень продолжил свой рост. Если претерпел известный ущерб процесс демократизации в низах, то в высших эшелонах он, напротив, активизировался и продолжился. "Коллективное руководство", реальное снижение власти первого лица (особенно в условиях его физической и умственной деградации) – не измышление. Авторитарная разновидность по существу сменялась "сглаженной" олигархической, что нашло отражение и в росте влияния коммунистических руководителей в союзных республиках, в областях (пунктирные контуры регионального самоуправления). Сказанное позволяет объединить два названных подпериода в типологически общий – "хрущевско-брежневский" – и заодно присоединить к нему не успевшие определиться короткие отрезки правления Ю.В.Андропова и К.У.Черненко. Для такого четвертого этапа характерно то же, что и для других: политические "полумеры", пребывание в промежуточном – между истинным авторитарным и "либерализованным" – состоянии.

Действительно решительный шаг в направлении к демократизации и либерализации СССР совершил М.С.Горбачев. Его "перестройка", начавшаяся с лозунга "больше социализма", послужила последним, пятым по счету этапом советской истории. Подобно НЭПу, второму этапу, она придала советскому тоталитаризму либеральный оттенок.

Как отмечалось в разделе 1.4.3, пятые звенья зачастую оказываются неустойчивыми. Не составила исключения и вышедшая из-под контроля Кремля "перестройка", которая переросла в настоящую революцию и похоронила и коммунистический режим, и СССР вообще. Т.е. "перестройка", будучи последним звеном советской истории (плода трех революций), в процессе развития перерастает в первый этап начавшейся полноценной четвертой, нынешней революции в России. Пятые бифуркации и "подбифуркации" несут на своих погонах либерально-демократические знаки отличия, однако сталкиваются с проблемой стабильности. Так было и в додеголлевской Франции: парламентская республика, "режим партий" плохо поддавались управлению, и оттого им был положен конец. В современной Италии, пребывающей на логически сходном этапе, правительства едва успевают сменять друг друга.