Геннадий Разумов: Мы придем сюда снова

Бульдозер громко урчал на косогоре. Его гусеницы месили толстый слой пыли, оставляя в ней запутанные пунктиры широких линий. Неожиданно бульдозерист остановил машину и спрыгнул на землю.

– Сюда! Быстрее! – закричал он.

Зайдинский был к бульдозеру ближе всех и поэтому подбежал первым. На плоских слоистых мергелевых глыбах виднелись какие-то странные, расположенные парными рядами углубления.

– Понимаешь, их тут полным-полно, – возбужденно говорил бульдозерист, – я-то сначала думал, что это от гусеничных траков моего бульдозера, а потом вгляделся – совсем другие они, эти следы…

Зайдинский поднял валявшиеся неподалеку обломки камней, приложил их друг к другу, потом несколько раз поменял местами, добавил еще пару небольших обломков и вдруг замер от удивления. Перед ним были окаменевшие отпечатки человеческих ступней.

Бросив все другие дела, Зайдинский полез на другую сторону котлована, внимательно осматривая каждый кусок скалы. Там он обнаружил и другие отпечатки – глубокие круглые, собранные по три вместе. Это были следы крупного непарнокопытного животного. Строго симметричными парами они почти всюду сопровождали следы человека.

С этого момента и начались долгие кропотливые исследования. Кроме первого котлована были сделаны десятки других шурфов и раскопов. Геологи перерыли всю бывшую лагуну, перевернули горы грунта, изучили почти каждый квадратный метр древней земли. Вся грунтоведческая лаборатория была завалена глыбами мергеля, известняка, доломита. Тысячи крупных и мелких камней, на которых сохранились загадочные следы. Зайдинский собирал их по частям, по крупицам и складывал вместе, как детские кубики, как мозаику. Потом он на компьютерной модели изучал схемы перемещения следов на местности, строил пространственные муляжи.

Постепенно шаг за шагом была полностью восстановлена до мельчайших подробностей картина погони носорога за человеком и найдено то самое место, где преследование закончилось трагическим и таинственным финалом. И вот пришло это важное и, казалось бы, решающее открытие – кости носорога.

Поздно вечером, когда Зайдинский уже ложился спать, ему позвонил домой Кир Зотов, его старый добрый знакомый, в Палеонтологическом институте возглавлявший группу поиска.

– Привет следопытам! – сказал он. – Еще не спишь? И не будешь. Реконструировали мы твоего чуду-юду. Собрали по косточкам. Экземпляр, надо признаться, впечатляющий – рост, фигура, вес, все. Выставим в Палеонтологическом музее – пусть поражает воображение посетителей.

Зотов помолчал немного, потом продолжил:

– Но выявились странные вещи, объяснить их пока не могу. Понимаешь ли, твой зверюга отдал концы как раз в тот момент, когда воткнул рога в землю. Он не успел и шага сделать в сторону, как упал замертво в воду. Это мы установили точно.

– Что же с ним могло случиться? – удивился Зайдинский. – Разрыв сердца, инфаркт миокарда?

– Не знаю, не знаю, – ответил Кир, – возможно, он был убит…

– Чушь какую-то ты порешь! Не мог же его прикончить своей деревянной палкой этот загнанный усталый человек?

– Кстати, относительно этого… – Зотов понизил голос. – Если говорить точнее, твой Хромой не был человеком.

– Ладно, хватит меня разыгрывать, – возмутился Зайдинский, – у меня у самого столько загадок – голова пухнет от них, а ты еще добавляешь. Давай-ка упрощать, а не усложнять.

– Да ты не кипятись, послушай спокойно. – Кир сделал небольшую паузу и продолжал: – Наш антрополог подробно изучил вопрос, сопоставил формы ступни сотен ископаемых архантропов. Не буду тебя посвящать во все эти хиромантические хитрости. Скажу проще: большой палец нашего Хромого оттопыривается куда больше, чем у всех известных до сих пор питекантропов и синантропов. Хромой был, по-видимому, чем-то средним между приматом и человеком или еще чем-то неизвестным.

– Но, позволь, – возразил Зайдинский, – в этом районе в те времена никаких сплошных лесов не было, а обезьяны тогда все-таки еще лазали по деревьям.

– Ладно, не будем упражняться в антропологии, – сказал Зотов. – Мы с тобой далеко не Дарвины. Но, без шуток, не попахивает ли тут самой настоящей Нобелевкой? Ведь кто знает, может, этот Хромой и есть то самое заветное трижды таинственное промежуточное звено между древней человекообразной обезьяной и современным гомо сапиенсом. Ведь сколько лет уже найти его вожделеет целая армия антропологов.

Вот так все усложнилось и запуталось. Реконструкция носорога не только не помогла раскрыть тайну, а, наоборот, задала новые, еще более трудные загадки. Особенно огорчало исчезновение останков Хромого. Куда же он делся? Не мог же он со своей простой деревянной палкой совершить некий фантастический полукилометровый прыжок? Не мог он ни раствориться, ни испариться, ни взлететь в воздух… Хотя кто его знает.