Геннадий Разумов - Лицом к лицу со знаменитостями

Кто-то живет большой птицей – пеликаном, аистом, журавлем. В стройном ряду таких же он летит высоко, далеко и, что важнее всего, – целеустремленно. У него одна прямая дорога, без отклонений, разветвлений, завихрений.

С таким свойством человек становится академиком, генералом, директором или … президентом.

Цельность – одна из главных черт характера, необходимых для достижения успеха в публичномпризнании.

Но вот я свою жизнь прожил мелкой птичкой – суетливым воробьишкой. Летал туда-сюда, сюда-туда, прыгал с одной ветки на другую, беспрерывно порхал и никакой определенной цели не достиг.

Пробравшись в науку, я поначалу серьезно приник к теории фильтрационных расчетов и даже удостоился публикации важной статьи в престижном академическом журнале «Прикладная математика и техническая физика».

Но вскоре дифференциальные уравнения мне надоели, и я в переносном и буквальном смысле приземлился – запал на подземный проходческий «крот». Погнался за авторскими свидетельствами на изобретения, медалями ВДНХ, премиями и прочей приятной мишурой. Но со временем те железки мне тоже надоели, и я увлекся другим делом – проблемой спасения прибрежных городов от подтопления.

Одновременно с этим я постоянно отвлекался и еще на что-нибудь: то на метод «тяжелой жидкости», то на конструирование подземной плотины.

Такой же чехардой отмечено и второе дело моей жизни – сочинительство. Будучи кандидатом наук и старшим научным сотрудником, я, естественно, сначала прильнул к науч-попу. Стал регулярно печататься в «Технике молодежи», «Науке и жизнь», «Знании сила» и других подобных журналах. Потом разразился двумя научно-популярными книгами, одна из которых выдержала 7 изданий, в том числе заграницей на нескольких европейских языках. Казалось бы, вот прямая дорожка к цели, зачем с нее сходить.

Однако сошел, ударился в фантастику, потом в беллетристику и, наконец, накатал две большие мемуарные саги. И все эти мои затеи густо перемежались журналистикой – за 22 года эмиграции я опубликовал более 250 статей, эссе, репортажей.

Но и тут не сподобился писать о чем-то одном, определенном. Всякий раз сворачивал с одной темы на другую – то писал о проблеме «отцов и детей», то о «глобальном потеплении» или «здоровье здравоохранения», а то еще о чем-нибудь новом.

Конечно, бить в одну точку правильно, но недостаточно. Нужно иметь еще и важнейшее качество – талант (способности) к тому или иному делу. Это, мне кажется, настолько понятным, что особых разъяснений и не требует. Приведу лишь пару примеров.

В нашем ПНИИИС’е работал этакий целевик, который всю свою жизнь посвятил одному единственному делу – рессорной приставке, уменьшающей вредную вибрацию при работе с отбойными молотками и перфораторами. Какой результат? Почти нулевой – лишь несколько Удостоверений на рационализаторские предложения. И больше ничего. А все потому что этот упертый чудик был безнадежным бездарем.

А по настоящему одаренные люди мне встречались неоднократно. Например, был у меня аспирант Н.Фаерман, с которым мы разрабатывали открылки для того самого подземного «крота», чтобы он мог проходить слабые грунты, плывуны. И каждый раз я поражался, как легко и непринужденно рождались у него в голове удачные и изящные конструкторские идеи. Он буквально ими фонтанировал, тогда, как мне, ничего не удавалось придумать без усиленного напряжения всех своих худосочных мозгов.

Но таланта тоже мало. Для того, чтобы быть знаменитым, надо этого очень хотеть. Честолюбие, тщеславие – главный локомотив движения к успеху. Я часто встречал незаурядных и одержимых своим делом людей, которые вовсе не искали признания, известности, славы.

Тот же Натан Фаерман, хотя и поступил ко мне в заочную аспирантуру, но никакой диссертации не написал и кандидатом не стал. Впрочем и служебной карьеры не сделал, до самой пенсии оставаясь простым старшим инженером.

Знал я и незаурядных создателей прекрасных стихов и рассказов, вовсе не стремившихся их сделать достоянием чьих-либо глаз. Они допускались лишь ушам друзей и близких. Еще лет пятнадцать назад эти таланты писали, как говорят, «в стол», и редко кому-либо показывали свои творения.