Андрей Андреев - Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы

Последующий проект Устава только усиливал такое «разделение властей» в университете на ветвь Совета, состоявшего из профессоров, и ветвь Правления, включавшую чиновников по хозяйственной части и управлению округом (впрочем, в заседаниях Правления по специальному приглашению могли принимать участие и профессора). Именно поэтому в § 23 проекта Устава было записано, что состав университета образуют его члены, к которым относились преподаватели и студенты, а также чиновники. Тем самым, лица, входившие в Правление, выводились Уваровым за пределы университетской корпорации [1245]. Надо сказать, что в такой постановке деление Петербургского университета совпадало с тем, что было установлено в гл. 1, п. 3 Устава Берлинского университета: там говорилось о составляющих университет «совокупности преподающих», студентов и «необходимых для ведения дел чиновников и подчиновников» (к последним в Берлинском университете относились синдик, секретарь, квестор, кастелян, педели и др.). В то же время можно увидеть в этом и некоторое возвращение к идеям Плана 1787 г., согласно которому в Правление университета входили назначаемые сторонние чиновники, и такое совпадение неудивительно, поскольку упомянутый План широко отражал концепции «модернизированного» университета эпохи Просвещения, которые в данной сфере полностью перешли в «классический» университет.

И еще от одного вида деятельности Уваров планировал освободить профессоров – от исполнения ими судебных функций в качестве одной из инстанций университетского Суда. Согласно §§ 151–160 его проекта «все тяжебные дела рассматривает Правление», в котором для этого присутствует специально назначенный попечителем чиновник – синдик [1246]. Это было очевидным шагом по ограничению той «университетской автономии», за которую в свое время так страстно боролся Г. Ф. Паррот, но которая, однако, (за исключением, быть может, самого Дерптского университета) не выявила в течение пятнадцати лет, что разрешение судебных дел в самом университете с участием всех его профессоров служит таким уж преимуществом для тяжущихся сторон. Следует добавить, что и по Уставу Берлинского университета суд не являлся прерогативой общего собрания профессоров: судебными инстанциями (согласно гл. 4 Устава) являлись ректор, синдик, не являвшийся преподавателем университета, но имевший тот же ранг, что и ординарные профессора, и академический Сенат, куда входили ректор, деканы и пять ординарных профессоров по выбору общего собрания. Кроме того, в Берлинском университете был сделан и еще один шаг вперед в плане ограничения университетской юрисдикции: согласно указу прусского короля от 28 декабря 1810 г. право «akademische Gerichtbarkeit» распространялось только на дисциплинарные дела студентов, т. е. нарушение ими общественного порядка, дуэли и проч. (в России же превращение судебных функций университета в дисциплинарный суд по студенческим делам произошло с принятием Устава 1863 г.)

Изменения в проекте Уварова коснулись и организации учебных функций университета. Главное из них состояло в том, что тяжесть решения учебных вопросов была перенесена на факультеты. Если по Уставу 1804 г. основные учебные и научные дела, будь то составление расписания или предложение новых кафедр, решались на общем Совете профессоров, а самостоятельная роль факультетских собраний никак не была выражена, то согласно §§ 57–58 проекта Уварова, напротив, факультеты были свободны принимать любые решения «до наук своего отделения относящиеся» и лишь уведомляли об этом Совет, который не имел права их оспаривать. [1247]Ф. А. Петров, проанализировав находящийся в бумагах Уварова набросок документа под заглавием «Начертание нового устроения факультетов», четко показал желание Уварова видеть в каждом факультете «самостоятельное сословие», не зависящее от решений Совета, которые могут касаться только общеуниверситетских дел. Исследователь усматривает в этом влияние французской образовательной системы, превратившей отдельные факультеты в самостоятельные учебные заведения. [1248]Но следует заметить, что и в Уставе Берлинского университета (гл. 1, п. 5) было зафиксировано определение факультета как «самостоятельного целого под управлением его ординарных профессоров», к которым примыкали прочие преподаватели (экстраординарные профессора и приват-доценты), а также занесенные в списки факультета учащиеся. Здесь же (гл. 1, п. 6; а также гл. 2) четко проводилось разграничение полномочий между факультетами, решающими учебные вопросы в своей предметной области, и Сенатом, рассматривающим и управляющим общими делами университета. Таким образом, предложенное Уваровым разделение обязанностей между общим Советом и факультетами находилось в полном соответствии с «классической» моделью. При этом, как и в Берлинском университете, Уваров в § 64 своего проекта предлагал включать в факультетские собрания и Совет только ординарных профессоров. [1249]