Владимир Мезенцев - О суевериях — всерьез

Можно вспомнить, скажем, историю с «предвидением» писателя М. Робертсона. В конце прошлого века он издал в Соединенных Штатах Америки приключенческую повесть о путешествии на громадном океанском лайнере, имеющем длину более 800 футов. В то время таких гигантов еще не строили. Взяв на борт около 3000 пассажиров, пароход отплыл в свой первый рейс из Европы в Америку. Недалеко от берегов Нового Света он апрельской ночью столкнулся с плавающей ледяной горой и затонул. Судно называлось «Титаник».

Прощло 16 лет, и история, выдуманная от начала до конца писателем, неожиданно повторилась в жизни.

В ночь с 14 на 15 апреля 1912 года у берегов Америки столкнулся с айсбергом и затонул только что построенный огромный океанский лайнер. На борту его было более 2000 пассажиров. Пароход назывался «Титаник». Длина его составляла 820 футов.

Еще поразительней был случай, описанный газетами в прошлом веке. Бразильское сторожевое судно «Арагуара» выловило из океана запечатанную бутылку. В ней находился листок, вырванный из Библии. Поперек печатного текста было написано: «На борту шхуны «Си Хиро» — бунт. Капитан убит. Первый помощник выброшен за борт. Я, второй помощник, насильно приставлен к штурвалу. Они заставляют меня вести судно к устью Амазонки, 28 градусов долготы, 22 градуса широты, скорость 3,5 узла. Спасайте!»

Капитан достал корабельный регистр Ллойда. Да, английский корабль с таким названием существует, его водоизмещение 460 тонн, приписан к порту Гулль. Через два часа сторожевик настиг мятежный корабль и открыл огонь. Мятежников обезоружили и заковали в кандалы. Освободили второго помощника Хеджера и двух матросов, не присоединившихся к бунтовщикам.

Хеджер повторил рассказ о бунте и сказал, что фамилия капитана «Си Хиро» Лонгстаф, что вызвало некоторое удивление у спасителей — в регистре Ллойда значилась фамилия Гегис. Кроме того, выяснилось, что капитан не убит, он еще до мятежа ушел с судна. А дальше началось нечто совсем непонятное.

— Как вы узнали о нашем несчастье? — спросил Хеджер. — Мятеж произошел только сегодня утром, и мы решили, что с нами все кончено.

— До нас дошло ваше послание, — ответил бразильский лейтенант.

— Послание? Но мы ничего не посылали! Лейтенант Виейра, командовавший захватом мятежного судна, показал листок из Библии. Хеджер прочел его:

— Это не мой почерк! Да я и не мог бросить бутылку в море. Бунтовщики следили за каждым моим движением, а верные матросы были в трюме.

Пораженный Виейра приказал взять весь экипаж «Си Хиро» под стражу, чтобы сдать британским властям на Фолклендских островах.

Команду шхуны судили в Англии. И только там все разъяснилось. Оказывается, бразильский сторожевик выловил из моря не «крик о помощи», а рекламный проспект.

И какой! За 16 лет до этого некий Джон Пермингтон напечатал роман «Си Хиро» («Морской герой»). Книгу покупали нарасхват: дошлый писатель, прежде чем опубликовать свое творение, забросил в море пять тысяч бутылок с вложенным в них текстом из Библии и написанным поперек него призывом о помощи. Часть из них была вскоре найдена и сделала рекламу книге, а другие продолжали путешествовать по морям. Одна из таких рекламных бутылок и была выловлена бразильским судном.

Перед вами два поистине редкостных, поразительных совпадения событий, разделенных годами и не имеющих друг к другу никакого касательства. Однако ни та, ни другая история не вызвали у суеверов «мистического резонанса». Удивительно? Конечно. Даже очень. Но не более того…

Рассказанное хорошо иллюстрирует вывод, что оттенок мистики случай приобретает тогда, когда он соответствует настрою мыслей у суеверных людей.

Мне довелось побывать в Испании. Во многом самобытная страна, она привлекает туристов своей стариной, своеобразным укладом жизни, отличается сложным переплетением политических течений, продолжающимся противоборством прежних веков с нашим временем. Меня особо интересовали вопросы религиозности людей, живущих в этой стране традиционных католических устоев.

Запомнилась беседа с мэром-коммунистом одного из небольших городов. Человек, прошедший суровую школу политической борьбы в условиях франкистского режима, он говорил о далеко не однозначном отношении католического духовенства к испанскому фашизму, приводил примеры того, сколь заметно изменяются взгляды верующих на церковь и ее еще недавно незыблемые каноны. А затем вдруг сказал: