Виктор Меньшов - Русские провидцы и предсказатели

Наконец Петр согласился на путешествие. Отправился он в путь позже Геронтия, но прибыл раньше. Неожиданно для всех в Константинополе он не только был принят с большой честью, но и посвящен в. митрополиты всея Руси. Не захотел патриарх Константинопольский делить русскую митрополию. «Слышал я от некоторых в Царьграде, за истину мне поведавших, – писал в житии митрополита Петра Киприан, – что во время посвящения лицо Петра просветилось как бы лучами солнечными, так что изумились все служившие с патриархом, и Первосвятитель, еще более уверовав в святость человека Божия, пророчески сказал всему собору, что воистину, повелением Божиим пришел к нам дивный муж сей.»

Между тем игумен Геронтий на пути в Константинополь попал в сильный шторм, основательно замедливший его путешествие. И был ему вещий сон: из иконы, которую он вез в подарок, вышла Богородица и промолвила: «Кто сотворил Мой образ, тот святитель будет». Находясь под сильным впечатлением, Геронтий рассказал свой сон спутникам. Когда он добрался наконец до Константинополя, оказалось, что пророчество Богородицы сбылось – митрополит на Руси уже есть. Пришлось тщеславному игумену расставаться с архиерейским облачением, утварью и честолюбивыми планами. А подаренную чудотворную икону патриарх вручил новому митрополиту всея Руси. Так она вернулась к своему создателю. Позже эта икона, именуемая Петровской, будет помещена в приделе первоверховных апостолов московского Успенского собора.

После посвящения Петр отправился в Киев, пробыл там год и потом переселился во Владимир-на-Клязьме, где его предшественник Максим установил кафедру митрополии. Новый митрополит был очень холодно встречен северными князьями. Вспоминал ли с грустью митрополит Петр размеренное уставом и укладом время монастырской жизни? Много испытаний ждало его в новом сане. Высокий сан – высокая ответственность.

Он видел татарский набег в Брянске, и сам вынужден был искать спасения в храме. Но в те годы не только от татарского ига страдала Русь. Постоянно вспыхивала кровавая междоусобица между князьями. Митрополит Петр прилагал все силы, чтобы остановить схватки князей, лишая их благословения на походы друг против друга – серьезный козырь, но не единственный. Много кровопролития предотвратил митрополит, но и врагов нажил немало.

На него был послан к патриарху тайный клеветнический донос, и Петру пришлось оправдываться на Соборе. Епископ Тверской Андрей, завистливый сын литовского князя, обвинил митрополита Петра в «симонии» – продаже церковных должностей. Патриарх обвинению не поверил, но для расследования дела прислал одного из своих мудрых и рассудительных клириков, требуя оправдания. В Переславле-Залесском был созван Собор, на котором собрались представительное духовенство и русские князья.

Митрополит Петр, выслушав донос, не стал оправдываться. Он был готов понести наказание, если присутствующие сочтут это необходимым. К счастью, истина восторжествовала. Все стали укорять и срамить клеветника епископа Андрея. Все, кроме митрополита Петра, сказавшего оболгавшему его епископу слова любви: «Мир тебе, чадо. Не ты сие сотворил, но древний завистник рода человеческого, диавол. Отныне блюдись лжи, а прошедшее да простит тебе Господь». Епископ Андрей остался ненаказанным. В этом случае помимо кротости и смирения митрополит Петр проявил и политическую мудрость, не желая осуждением Тверского епископа усиливать раздор между тверскими и московскими князьями.

Тем временем новое тяжелое испытание готовилось митрополиту Петру. Нужно было отправиться в Орду, получить от нового хана Узбека подтверждение прежних грамот, освобождавших духовенство от дани. Любое путешествие в Орду – путешествие в неизвестность. Никто не знал, чем оно окончится. Удача и мученическая смерть одинаково вероятны. Бог благословил эту поездку святителя. Хан Узбек встретил митрополита всея Руси с великими почестями и выдал ярлык, подтверждавший все прежние права клира. Этот ярлык сохранился, он даже напечатан в Собрании государственных грамот. Ярлык означал признание полной свободы православной веры и неприкосновенность всего церковного, освобождение духовенства от даней, предоставлял митрополиту право церковного суда, а также назначал смертную казнь за нарушение всех вышеизложенных правил. Кроме того, митрополиту и духовенству вменялось в обязанность молиться Богу за хана, семейство и воинство его.