Норбер Кастере - Зов бездны

Я и моя дочь Раймонда, сидя на земле, с интересом следили за развитием операции. Направление курса «Дакоты» было ограничено узкой ложбинкой и деревьями соседнего леса. Поэтому самолету пришлось делать несколько последовательных заходов, сбрасывая каждый раз один-два парашюта. Их подбирала специальная группа, члены которой должны были бежать к месту приземления парашюта и быстро складывать его, чтобы он не порвался в зарослях можжевельника.

Вдруг на пятом заходе, когда начал раскрываться синий парашют, среди этой группы раздались вопли каннибалов, и все наперегонки бросились к месту спуска.

Сидевший рядом с нами спелеолог из Экса с биноклем, смеясь, объяснил нам:

— Они узнали упаковку: это мешок со жратвой.

Мешок упал в нескольких сотнях метров от центра сбрасывания. Торжествующие спелеологи бегом принесли его, тотчас же вскрыли и приступили к распределению пряников и шоколада. Когда голод был утолен, скауты продолжали принимать парашюты, носясь повсюду в одних шортах с хлебом в руках. К концу операции «Дакоты» над нами пролетел маленький биплан из аэроклуба Сен-Жирона, который сбросил нам тщательно упакованный и перевязанный пакет. В нем были две дымовые шашки. Нам обещали доставить их несколькими часами раньше, чтобы мы могли обозначить свое местонахождение для военного самолета. Шашки сопровождались любезным посланием нашего друга Дельтея; прежде чем спуститься под землю, он решил сначала пролететь над нами и поприветствовать нас с воздуха.

Всего было сброшено тридцать девять парашютов, усыпавших пастбище Кум-Уарнэда огромными белыми, красными, синими, зелеными и желтыми цветами. Три тонны снаряжения оказались разбросанными по всей ложбине. Переноска мешков на лужайку, выбранную для базового лагеря, была делом трудоемким и довольно изнурительным. Всем членам экспедиции пришлось потратить на это целый день.

Привилегия возраста — единственная, от которой нельзя отказаться, и я был освобожден от переноски тяжестей. Поэтому я отошел от лагеря, где уже воздвигались палатки и царило оживление, и углубился в соседний лес, состоящий из елей и буков с мелкой неровной и хаотичной порослью подлеска. Я решил провести еще одну разведку в этом районе обрушенных скал, воронок, провалов и трещин, среди которых прячутся естественные колодцы, пещеры, пропасти и ледники. Взобравшись на очень крутой склон, я вышел на скалистый гребень, который пересекает Кум-Уарнэд. Здесь я заметил гигантскую ель и решил залезть на ее вершину, чтобы, подобно Мальчику с пальчик, осмотреть сверху лес и определить примерное расстояние до лагеря и до пропасти Хенн-Морт, находившейся где-то поблизости, в радиусе полутора километров.

Как всегда в таких случаях, чем выше я поднимался, тем труднее становился подъем: сплетение ветвей становилось все гуще, а ствол начинал угрожающе раскачиваться. Тем не менее я добрался до верхушки ели и с высоты этого наблюдательного пункта разглядел далеко внизу лагерь, где, как трудолюбивые муравьи, суетились участники экспедиции, перетаскивая тяжелый груз. Одновременно они сооружали из веток запруду на ручье, который извивался по травянистой поляне, где уже стояла большая часть палаток.

Ручей Кум-Уарнэда исчезает под землей ниже по течению, в самой чаще леса, среди скалистых расщелин. Именно здесь в прошлом году мы сбросили часть флуоресцеина, который через пятнадцать часов был обнаружен на расстоянии нескольких километров у выхода ручья в гроте Гуэй ди Эр, то есть на восемьсот метров ниже у подножия массива.

Следовательно, теперь мы знали, что между нагорьем Кум-Уарнэд и подножием массива существует подземное сообщение. Мы дали этой системе подземных полостей название система Тромба. Кроме того, здесь, в лесистом тальвеге [3] Тальвег — наиболее углубленная часть долины, по которой постоянно или периодически (при ливне, снеготаянии) пробегает вода. — Прим. ред. Кума, нами были открыты в 1956 году пропасть Пьера и колодец Ветра. Возможно, что эти «глазки» являются звеньями одной подземной системы, которую мы надеялись обнаружить в глубине массива и изучить как можно детальнее. На эти две пропасти, особенно на пропасть Пьера, мы возлагали все наши надежды и считали их основными объектами исследования в экспедиции 1957 года.

Раскачиваясь на верхушке ели, чуть убаюканный се пружинистыми движениями, я смотрел, как сверкает на солнце ручей. Взглядом я мог проследить его бег от последней излучины, где ручей уходил под землю на высоте тысячи трехсот метров над уровнем моря, до долины Гург, где в гроте Гуэй ди Эр он снова выходил на поверхность на высоте пятисот метров над уровнем моря.