Ключевой момент заключается в том, что “риск в любой конкретной ситуации по определению субъективен, разнится от человека к человеку” 19. Просто невозможно оценить “объективные” характеристики рискованной ситуации, а потом определить готовность человека к риску на основе его решения. Опять-таки это резонирует с выводом Кейза. “Вновь и вновь, – пишет он, – я обнаруживал, что те, кто очевидно брали на себя большой риск, при ближайшем рассмотрении рисковали лишь чем-то малым, незначительным” 20. Он задает риторический вопрос, который подчеркивает субъективность потенциальных потерь и выгод: “Если вы рискуете жизнью, которую не цените, является ли это риском?”
Важность субъективности в восприятии опасностей и выгод во всем пышном многообразии рискованного поведения оказывается столь же значимой для понимания половых различий. В противоположность устоявшемуся мнению мужчины и женщины, как обнаружил Вебер с коллегами, имеют сходное отношение к риску. При одинаково субъективно воспринимаемых рисках и выгодах они были одинаково склонны испытать судьбу. Когда мужчины и женщины действительно различаются в склонности к риску, это оттого, что они воспринимают риски и выгоды по-разному 21. Итак, правда ли, что мужчины по своей природе воспринимают опасности более позитивно и, соответственно, более склонны рисковать? Тщательный анализ фактических половых различий в рискованном поведении обнаруживает важные нюансы, которые делают это объяснение непригодным.
Хорошей отправной точкой является обширный метаанализ, который сопоставил исследования различий в рискованном поведении между мужчинами и женщинами в разных областях (гипотетические выборы, выпивка, наркотики, секс, вождение) и в пяти разных возрастных группах от детства до взрослости 22. В результате этого анализа обнаружилось, что в среднем мужчины более склонны к риску, чем женщины. Но около половины различий были весьма умеренны, а в 2о % случаев они даже указывали в “неверном” направлении (что к риску более склонны женщины). Метаанализ также показал, что различия меняются в зависимости от возраста и типа риска. Например, исследования молодых людей 18–21 лет показали, что юноши в среднем были чуть более склонны к распитию алкоголя и употреблению наркотиков, а также к незащищенному сексу. Но в группе людей постарше ситуация кардинально менялась. Не существовало очевидной схемы влияния возраста на половые различия. Это удивительно: если рискованное поведение возникло, чтобы увеличить репродуктивный успех, можно было бы ожидать особенно яркого расхождения в поведении полов после отрочества. Исходя из этого исследователи заключили, что традиционный взгляд на рискованное поведение как на мужскую черту требует пересмотра, так как “не похоже, что рискованное поведение… проявляет себя явно и устойчиво в разных возрастах и контекстах” 23.
Поскольку мужское рискованное поведение преобладает только в некоторых сферах, а также учитывая несовершенный мир, в котором люди могут погибнуть и гибнут, падая с кровати или случайно проглотив зубочистку, исследователи вынуждены принимать решения о том, какого рода риски они будут изучать. Так как рискованное поведение тесно связано в наших представлениях с мужественностью, легко пропустить то, что не попадает в опросники. Как насчет удивительно опасного спорта – чирлидерства, или скачек на лошади галопом по полю, или бинго? Экономист Джули Нельсон из Университета Массачусетса в Бостоне замечает, что, хотя женщины привычно берут на себя риски, это часто пролетает мимо радаров исследователей 24. Например, бросить работу после рождения ребенка – значительный экономический риск, ведь число разводов приближается к 50 % от числа браков. Поход на свидание может закончиться изнасилованием. Уйти от мужа – это риск, финансовый, социальный и эмоциональный. В США беременность в 20 раз чаще приводит к смерти, чем прыжок с парашютом 25. И просто надевая утром туфли с высоким каблуком, женщины увеличивают риск необратимого повреждения сухожилий ног, остеоартрита коленей, подошвенного фасциита, ишиаса 26и (если вы простите мне еще один специальный термин) болезненного и постыдного “падения-прямиком-лицом-в-грязь” 27. И это не говоря о том, что существующие оценки половых различий в рисковом поведении не информативны, не интересны и не соответствуют действительности. Однако они также отражают подспудные гендерные предположения о том, что такое рискованное поведение. Регистрируемый гендерный разрыв в рискованном поведении несомненно сузился бы, если бы исследователи стали включать в опросники больше пунктов вроде “Насколько вероятно, что вы испечете впечатляющее, но сложное суфле?”, “…рискнете получить ответную тираду женоненавистника, написав феминистское заявление?” или “…будете учиться ради денежной карьеры, в которой высока вероятность половой дискриминации и травли?”.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу