Николай Непомнящий - XX век - Хроника необъяснимого. Событие за событием

А когда в 40-х годах — уже после смерти Кулика — Кринов стал ученым секретарем Комитета по метеоритам, то по поводу «тунгусской работы», как бы в поддержку чести своего товарища, писал так:

«Есть лишь единственная возможность, которая бы устранила противоречие между причиной и последствиями Тунгусской катастрофы, а именно, — считать, что метеорит взорвался не на земле, как мы сперва предполагали, а в воздухе, на некоторой высоте над землей».

В 1938–1939 годах Кулик еще раз попытал счастья. Во главе команды специалистов он опять отправился в тайгу и упрямо продолжал искать остатки метеорита в Южном болоте. Другими предложениями и теориями он пренебрегал. Работа оказалась безуспешной.

Для него это была последняя экспедиция. С началом войны этот славный человек в 57 лет сразу же записался в народное ополчение, и хотя Академия наук добилась освобождения Кулика от военной обязанности, ввиду его заслуг, он отклонил эту льготу и, не колеблясь, пошел на фронт.

В октябре 1941 года в бою он был ранен в ногу, попал в плен и там заболел сыпным тифом. 24 апреля 1942 года он умер в Спас-Деменском концлагере, наотрез отказавшись сотрудничать с немцами.

Но люди продолжали думать над разгадкой тунгусского происшествия. Все чаще советские специалисты в своих исследованиях стали отказываться от теории метеорита. На Западе, где тоже задумывались над этим незабываемым событием, много раз выступал на эту тему руководитель Лондонской обсерватории Кью — Ф. Уипл.

Он, так же как и советский астроном И. С. Астапович, высказывался за то, что, поскольку нет кратера, значит, упал не метеорит, а комета! Вот тогда действительно никаких следов небесного тела на почве не может остаться. Космический снаряд взорвался в воздухе!

Кроме того, Астапович предположил, что световые явления в ночном небе в разных частях планеты, возможно, вызваны «пылесодержащим хвостом ядра такой малой кометы», частицы пыли, вероятно, рассеялись в атмосфере планеты и отражали солнечный свет.

Возражение против этого было такое: почему никто раньше не заметил приближение этого небесного тела? На это можно ответить, что комета шла со стороны Солнца, из зоны яркого солнечного света, поэтому ее невозможно было увидеть.

Это мнение Астаповича не встретило понимания у коллег. Им это все показалось надуманным. В истории Земли-де такого никогда не случалось. Но это была не единственная запинка. Не было объяснено происхождение тех мельчайших серебристых шариков из вязкого никелистого железа, а также кусочков голубоватого стекла с воздушными пузырьками в них и округлыми «зернышками» кварца, которые обнаружил в пробах Кулика доктор наук А. Л. Явнель.

Члены Комитета по метеоритам считали эти частицы очень важным обстоятельством для решения проблемы. А профессор К. Станюкович в журнале «В защиту мира» поспешил заявить, что разгадка тунгусского взрыва близка. Ибо вскоре было установлено, что подобные частицы имеются повсюду на нашей планете. Они, по сути, следствие непрерывного, всепланетного, массового процесса падения метеоров. Так что еще вопрос — являются ли открытые Явнелем частицы лишь частным случаем общего явления или они все-таки следствие именно тунгусского взрыва?

Итак, жаркая борьба «за» и «против» в споре о Тунгусском небесном теле продолжалась. А атомные удары по Хиросиме и Нагасаки вдруг привели к поразительному повороту в этом споре.

В январе 1946 года журнал «Вокруг света» опубликовал рассказ писателя А. Казанцева. Назывался он «Взрыв». Представленная там гипотеза произвела на специалистов впечатление разорвавшейся бомбы. Впервые публично автор заявил, что Тунгусское небесное тело могло быть внеземным межзвездным кораблем, ядерный двигатель которого взорвался над сибирской тайгой во время вынужденной посадки.

Вначале Казанцев предполагал — под влиянием мнения Кулика, — что взрыв произошел в каком-то радиоактивном метеорите, но затем отказался от этого, ибо против этого говорили факты.

Если же считать, что взрыв был ядерным, то разброс таких редких веществ, как уран-235 или плутоний, возможен лишь тогда, когда вещество находится в идеально чистой форме и в необходимых количествах. Он писал:

«Значит, радиоактивное вещество лишь в том случае может взорваться, если оно получено искусственно. Но изготовить такое вещество в 1908 году не мог никто не только в тайге, но и нигде в мире». Отсюда следует: