Дмитрий Лихачев - Сказания и повести о Куликовской битве

И рече князь великий: «Братие, князи рустии, и бояря, и молодые люди, вам, братие, что богом суженное место межу Доном и Мечи на поле Куликове, на речке на Непрядве. А положили есте головы свои за землю Рускую и за веру християнскую. Простите мене и благословите грешнаго в сем веце и в будущем!». Сам же князь великий Дмитрей Иванович з братом своим со князем Владимером и с литовскими князьми и со всеми со оставшими силами поиде во свою землю Залескую* к славному граду Москве. И мнози вельможи приехаша служити к великому князю от Ольгерда Литовского и от Ольга Рязанского. И поведаша безумныя их советы. Князь великий повеле посадити рядом памяти ради в вечный. Аминь.

ОСНОВНАЯ РЕДАКЦИЯ, ПЕЧАТНЫЙ ВАРИАНТ

История или повесть о нашествии безбожнаго царя Мамая* с безчисленными его агаряны* на Российскую землю и о великой брани, и о грозном побоищи с великим князем Димитрием Ивановичем * Московским, и о брате его князь Володимере Андреевиче * Сказание рязанца Софрония * иерея .

В лето 6888 брань убо и победа сия бысть на Дону, како случися православным христианом брань имети со безбожными агаряны, и како возвыси бог род христианский, а поганых уничижи и посрами их суров-ство, яко иногда Гедеон мадиама* низложи и Моисеом фараона.* Тако и ныне подобает нам поведати величия божия, како сотвори господь волю боящихся его, и како пособствова господь православному великому князю Димитрию Ивановичу и брату его князю Владимиру Андреевичю.

Того же лета попущением божиим, а от научения диаволя воздвигся царь от восточныя страны именем Мамай, еллин сый верою и родом, идоложрец и иконоборец, злый христианский ненавистник и укоритель. Вниде в сердце его диавол подстрекатель, иже всегда пакости деет христианом, научи его разорити православную веру всего христианства, яко да не славится имя господне в людех тех. Господь же что хощет, то и творит.

Поиде же князь ордынский Мамай, а с ним все князи ордынъския со всеми своими силами татарскими на Русь к Москве на великаго князя Димитриа Ивановича. Еще ж к тому наняли рать: бесермены, армени, фряги, черкасы, ясы, буртасы,* буярасы.

И великий князь Олг Рязанский* поиде к Мамаю же на помощь и с литвою во единстве, и великий князь Ягайло Литовский* с своею силою: литвою, и жмоти, и ляхи, и немцы.

Той же безбожный царь Мамай начат завидети первому Батыю и второму безбожному Батыю,* ж нача испытати старых еллин, како Батый пленил Киев и Володимер,* п Ростов, и всю Русь словенскую, и како князя Юрья Димитриевича* и мнози православный князи изби, и монастыри оскверни, вселенскую пречистую церковь златоверхую разграби.* И бысть ослеплен очима, того же не разуме нечестивый, яко господеви годе, тако и бысть. Якоже бо иногда Иерусалим пленен бысть мерзским

Навоходоносором царем вавилонским* за их согрешение. Но не до конца прогневается господь, ниже во веки враждует.

Слышав же, безбожный царь Мамай нача диаволом подстрекаем быти, иже не престает ратуя на христианство, и нача глаголати ко своим алпаутом, князем и улином,* яко: «Не хощу аз тако творити, како Батый, а князи их изжену, а который град красный, хощу их видети тихо и безмятежно». И рука божия высока. По малех днех по глаголех его царь Мамай прелезе великую реку Волгу со всеми силами своими, и совокупи многи орды с собою, и глагола им яко: «Обогатеете руским златом». Поиде па Русь, сердитуя яко лев, пыхая, яко неутолимая ехидна. Доиде же до усть реки Воронежа * и распусти облаву 1свою, заповеда улусом своим всем яко: «Да ци един вас пашет хлеба, будите на Рускую землю готовы на хлебы».

Слышав же князь Олг Рязанский, яко царь Мамай кочюет близ, а идет на Русь ратью, стоит на Воронеже, идет на великаго князя Димитрия Ивановича. Бысть же у Олга князя рязанскаго скудость ума в главе, и сатана ухищрение вложи в сердце его, здумав себе и нача посылати посол свои к Мамаю царю со многою честию и дарами, ярлык свой писа к нему сицевым образом: «Восточному и великому царю Мамаю твой посаженный присяжник Олг Резанский бъю челом. Слышах тя, господине, многочестна и грозна, и хощеши итти на Русь на своего посаже-ника и служебника* на князя Дмитрея Московскаго, огрозитися хощеши ему. Ныне же, господине, приити время есть, злата же и богатства на-полнися земля его. Вем такова, всесветлый 1ацарю, яко кроток есть человек Дмитрей. Егда же услышит издалече имя ярости твоея, то отбежит от тебе, царю, в далный оток, где есть место пусто и неключимо. Злато же и богатство в твоих руках будет. Мне же, раба твоего, царю, держава твоя пощади. Аз бо ти Русь велми устрашаю и князя Дмитрея. Еще же, царю, молю тя, яко обаче есми раби твои, но аз велику обиду приях от князя Дмитрея Московскаго, но и то одно, царю, егда о своей обиде именем твоим погрожу 2ему, а он о том не радит. Еще же и град мой Коломну за себя взял.* Но о том, царю, о всем молю тя, да не презри моления моего».