Дмитрий Лихачев - Сказания и повести о Куликовской битве

Но в дело вступил засадный полк. Едва сдерживал его порыв воевода Дмитрий до решающего часа, когда его «буавии сынове», подобно соколам, ринулись на застигнутых врасплох врагов. Мамай потерпел сокрушительное поражение: «Тогда князь великий Дмитрей Ивановичь и брат его, князь Владимеръ Андрѣевичь, полки поганых вспять поворотили и нача ихъ бити и сечи горазно» (с. 12).

С русской стороны в битве палп и князья, и несколько сот бояр, а прочих воинов такое множество, что, говорят летописцы, и перечислить невозможно («а прочьих боляръ и слугъ оставих имена… множества ради» — с. 22). Мамай бежал, потеряв войско и все имущество. Князь Дмитрий, весь доспех которого был «битъ и язвенъ» (с. 22), объехал поле кровавой сечи, где «единъ за единаго умре» (с. 47), где рядом лежали простые люди, воеводы и князья.

Потом Дмитрий «повелѣ трубити в събранные трубы, съзывати люди» (с. 47), чтобы предать павших земле. Восемь дней стояла русская рать «на костех», хороня соратников. Ягайло, которого весть об исходе битвы настигла у Одоева, пограбил русские арьергарды, как смутно сообщают немецкие хроники, и повернул обратно. Рязанский князь в дело не вмешался.

Итак, грозный властелин был разбит. Он потерял доверие улусной аристократии, а вместе с ним — не только надежды на Сарай, но и право-бережное Поволжье. Опрокинутый Тохтамышем, он бежал и погиб. Сам Тохтамыш вскоре (1382) предательски разорил Москву, ордынское иго было восстановлено и просуществовало еще сто лет.

Спрашивается, не напрасно ли русские пролили столько крови на Куликовом поле? Именно так и думают современные зарубежные апологеты Золотой Орды. Следуя прадедовским схемам русской дворянской историографии и дополняя их в угоду тем, кто тщится создать ложную родословную советской внешней политике, целый ряд зарубежных авторов (Б. Шпулер, Г. Франке, Р. Траузеттель, Д. Соундрс, П. Г. Силфен, Ш. Коммо и др.)» 102 102 Spuler В. 1) Die Mongolen in Russland. 1223–1502. Wiesbaden, 1965; 2) Der mon-golische Nomadismus in einer sesschaften Gesellschaft: Die Goldene Horde. San Francisco, 1975; Franke H . Asien und Europa in Zeitalter der Mongolen. Freiburg u. a., 1970; Sanders L J. The History of the Mongol Conquests. London, 1971; Commeaux Ch. La vie quotidienne chez les mongols de conquete (XIII-е siecle). Paris, 1972; Silfen P. H. The Influence of the Mongols on Russia: A Dimencional History. New York, 1974. силясь доказать антиевропейскую сущность России, идеализируют ее «мирный симбиоз» с Золотой Ордой. Приложили руку к этой теме и маоистские историки, старающиеся выдать Монгольскую империю за великий пример прогрессивного объединения народов, а Чингисхана и его преемников за своих политических предтечей. Но это тенденциозный и близорукий взгляд. Исследования А. Н. Насонова,

A. Ю. Якубовского, М. Г. Сафаргалиева, Г. А. Федорова-Давыдова,

B. Л. Егорова 103 103 Насонов A . Я. Монголы и Русь. (История татарской политики на Руси). М.—Л., 1940; Греков Б. Д., Якубовский А. Ю. Золотая Орда и ее падение. М.—Л., 1950; Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды. Саранск, 1960; Федоров-Давыдов Г. А. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов. М., 1966; Егоров В. J1. Золотоордынский город. Авѣореф. канд. дис. М., 1973. и других советских ученых, а также их монгольских коллег — Ш. Биры, Н. Ишжамца, Ш. Нацагдоржа, Д. Гонгора и других 104 104 История Монгольской Народной Республики. М., 1967; Общественные науки в МНР. М., 1977; Матвеева Г. С . Историческая наука в МНР. — ВИ, 1978, № 8. ясно показали глубинный закономерный смысл происшедшего — ближние и дальние последствия этой исторической битвы в реальной политике и в общественно-политической мысли. Перечислим важнейшие.

Отныне Великое княжество Московское становится организатором и идеологическим центром воссоединения и национального освобождения Руси из-под ига, в то время как его главные внешнеполитические противники Золотая Орда и Великое княжество Литовское вступают в полосу безысходного кризиса.

Куликовская победа вызвала национальный подъем, укрепление самой великорусской народности. «И въскипе земля Руская в дне княжениа его»— сказано в «Слове о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича». 105 105 ПСРЛ, т. IV, ч. 1, вып. 2. Л м 1925, с. 353. Битве посвящены летописные повествования, художественная поэма («Задонщина»), воинские повести («Сказание о Мамаевом побоище»), отражающие взгляды различных групп светских и духовных феодалов — участников события. При общей высокой оценке самой битвы, они несходны в изложении событий. Дошли эти сочинения во многих списках, которые еще публикуются, форма их изложения затрудняет анализ. Всестороннее исследование этого драгоценного фонда памятников — назревшая задача. Вершиной национального подъема стали и бессмертная живопись Андрея Рублева, и развитие архитектурного ансамбля столицы. Сама символика посвящения храмов, связанных с Куликовской битвой, становится общевоинской, общегосударственной. 106 106 Борисов Н. С. Русская культура и монголо-татарское иго. Автореф. канд. дис. М., 1977, с. 12. Народный эпос не отразил Куликовскую битву в особом сюжете, но и Куликово поле и Мамай и союзные ему литовские короли, которые тщетно пытались «каменну Москву под себя забрать», широко представѣ лены в нем. 107 107 Пропп В. Я. Русский героический эпос. М., 1958, с. 312, 411. Примечательно, что и в «Сказание о Мамаевом побоище» вставлена песня, отражающая думы простых новгородцев, которые в отличие от корыстных бояр сетуют на «великом вече», что им «не поспеть на пособь к великому князю Димитрию». 108 108 Путилов Б. Н. 1) Русский псторико-песенный фольклор. XIII–XVI вв. М., 1960, с. 135; 2) Куликовская битва в фольклоре. — ТОДРЛ, т. XVII. М.—Л., 1961ѣ с, 107–129.