Как-то выслушав доклад генпрокурора, Сталин сказал ему: «Власть нам нужна, товарищ Вишинский как рычаг преобразования государства». В ответ Андрей Януарьевич произнес: «Я с вами совершенно согласен, товарищ Сталин, что советское право является одним из рычагов этого преобразования. И этот рычаг — ваша власть, товарищ Сталин. А право находится в руках вашей власти. Так сказать, это и есть рычаг преобразования».
Когда генпрокурор оставил кабинет, к Сталину вошел В. М. Молотов, которому Генсек передал содержание разговора, завершив фразой: «Как ты думаешь, Вячеслав, он такой подхалим или такой дурак?» — «Он п-п-рофессор п-п-права. Ему виднее».
— Ты што, — отреагировал Сталин, — думаешь, што среди профессоров нэт дураков? Какой же он профессор, если он из меньшевиков кинулся служить нам, предав своих товарищей? Мне так больше тот профессор, который работал с ним в университете и который бижал после переворота в Варшаву и создал социалогическую кафедру в университете. На-апом-ни, как его фамилия.
— Я н-не знаю о ком ты говоришь, т-товарищ Сталин. Но, по-моему, речь идет о п-п-профессоре Петражицком. По которому, п-право — есть п-психический фактор общественной жизни, этические переживания, эмоции к-к-которых имеют ат-ат-трибутивный характер. То есть, связаны с п-п-притязанием.
— И еще он говорил, што наши права суть закрепленные за нами, принадлежащие нам как наш актив, долги других лиц.
— Когда ты, т-товарищ Сталин, успеваешь все это ч-ч-читать?
— А тогда, — когда ви все спите, товарищ Сталин работает. Вишинский считает, што я совершенно не представляю, што такое юриспруденция. А он, исходя из этого, мудрствует лукаво. А Сталин читает Демокрита, Сократа, Платона, Эпикура, А-аристотеля. Та-аварищ Сталин хорошо знает, кто такие стоики, Цицерон, Фома Аквинский, Локк, Монтескье, Кант. И конечно, наш да-арогой Гегель… И штоби говорить о советской юриспруденции и слушать его профессорские дурацкие речи, товарищу Сталину нужно хорошо знать русских юристов Соловьева, Бердяева, Чичерина, Новгородцева. И конечно, Петражицкого… Оставим на его совести его рассказы о совещании. Они подойдут, как классика, будущим поколениям советских юристов. И будь уверен, Вячеслав, они будут использовать эти свои видуманные пастулаты еще долго и долго. А когда им будут говорить, што эта-a постулаты диктатуры, они будут валить все на товарища Сталина.
Молотов (псевд.; наст. фам. Скрябин) Вячеслав Михайлович /р. 25.2.(93). 1890, Нолинск, ныне Советск Кировской обл./, политический деятель СССР. Род в семье приказчика. Учился в Петерб политехнич. ин-те (1911–1912). В Коммунистич. партию вступил в 1906. Вел партийную работу в Казани, Вологодской губ., Петербурге. Подвергался репрессиям со стороны царских властей.
Во времена Февральской революции 1917 чл. Русского бюро ЦК партии. В дни Окт. Вооруж. восстания в Петрограде чл. ВРК, затем на руководящей сов. и парт, работе…
В 1920 секретарь ЦК КП(б) Украины. В 1921–30 секретарь ЦК ВКП(б). В 1930–41 пред. СНК СССР, одновременно с мая 1939 нарком иностр. дел СССР. В 1941–57 1-й зам. пред. СНК (затем Сов. Мин.) СССР, одновременно (1941–49, 1953–57) нарком (затем министр) иностр. дел СССР…
Участник Тегеранской (1943), Крымской (1945), Потсдамской (1945) конференций глав правительств трех союзных держав — СССР, США, Великобритании…
Вячеслав Михайлович Молотов, ставший давно уже правой рукой Сталина, никогда не относил себя ко второму лицу в государстве. И никогда никому, — до конца своих дней, — не говорил о том, что официально он все-таки считался вторым человеком в партии и государстве. Так говорили о нем политики, партийные функционеры, госдеятели, народ. Но только не он!
Ибо он знал, что есть реальный кто-то, обладающий недюжинным умом и неограниченной властью, стоявший наравне с вождем, но всегда — за ним; вездесущий, но невидимый; всевластный, но служитель; манипулирующий странами мира и судьбами их ведущих политиков так, что не сразу поймешь чья в том проявляется воля: сталинская или его самого… Зная и ощущая это, Вячеслав Михайлович даже в глубине мыслей отгонял всякое пришедшее на ум имя или даже часть имени, скрывавшегося за непонятной и невинной аббревиатурой РИС.
.. Так что ряд обвинений, брошенных в его адрес спустя два десятилетия Первым секретарем ЦК КПСС Н. С. Хрущевым на состоявшемся в 1957 г. июньском пленуме ЦК КПСС, что после ухода Сталина он, Молотов, изо всех сил рвался занять пост Первого секретаря ЦК КПСС, — абсолютная ложь.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу