Игорь Беляев - Гибрид - Для чтения вслух

Было это две тысячи лет назад, ровно седьмого января по нынешнему календарю. И сомневаться в том, что родился у Девы Марии такой человек Иисус и жил в семье плотника из Назарета, может только круглый дурак. А то, что иудеи не признали тогда в нем Посланца Господа и не признают, между прочим, до сих пор, исключительно потому, что Иисус полукровок. У евреев все Пророки должны быть чистенькие как стеклышко. Возьмем Библию. Хотя взять ее тебе сейчас негде.

Почему евреи за Маркса так схватились? Потому что дедушка его — известный раввин, и сам он без всяких примесей. Обрезанный, как положено.

— А что значит «обрезанный»?

— Это пусть тебе бабушка объяснит.

Дядя Митя икнул почему-то.

— …Но все это более или менее известно. Расписано в церковных книгах. Главное, заметь себе и намотай на ус, мальчика любили. И пока он рос, никаких врагов у него не было. Ни в доме, ни на улице. Обыкновенный пай-мальчик. Трудолюбивый, задумчивый. С малолетства отцу помогал плотничать. А необыкновенным он стал, когда ему стукнуло лет восемнадцать, может, и двадцать. Опять, значится, сказка без документа.

…Шел он как-то по полю, собирал цветочки, любовался окрестной природою и вдруг, откуда ни возьмись, среди ясного неба — гром и молния. Как шарахнет! А после смерч! Поднял ветер Иисуса на высоту дерева, и как бросит вниз. Упал на землю без чуйств. Себя не помня, пролежал до ночи. А очнулся уже другим человеком. Мой родственник считает, что именно в этот миг и назначил Бог Иисуса своим Посланником. Никак не раньше…

Слышал Иуда в деревне от стариков и по-другому эту историю, а дядя Митя перевел ее для меня так:

— Десять лет Ясуса, значится, здеся не було. По заграницам шлялся. Можа, за морями-океанами и выучился всем этим фокус-мокусам? Кто был евойный папаша — никто не знал. Но детьми поклянусь — творит прям-таки чудеса. Можа честный человек, а можа и артыст? Но сила в ем нечеловецкая… Деревенщина! Чего с него взять?

Как ни старались и после Иуды разные следопыты, но добиться толку от этой «деревенщины» ничего не смогли. Как на грех — все неграмотные. Недаром даже в Библии сказано, что ничего хорошего из Назарету не ожидается. Так или иначе дело было, но стал Иисус вдруг Ясновидящим. И знал то, что было до него за тысячу лет. И понимал то, что будет после, через тысячу лет. Заметь себе — нигде не учась! И в книжки не заглядывая. Теперь Иисус запросто читал мысли на расстоянии, разговаривал без всяких слов. И стал проповедовать Новый Завет, закон по-современному. Понимашь? Вот и ладненько! Древний Бог евреев был суров и беспощаден. Шаг влево, шаг вправо — расстрел. Даже имя Его вслух называть боялись. А у Иисуса Бог милостив, особенно к нищим и слабеньким. Про ребятишек и говорить нечего. Мальчик али девочка — для него все ангелы. Такую вот байку подцепил Иуда в Назарете. Самого Иисуса в этот момент в деревне не было. Дом стоял пустой. Плотник Иосиф давно отдал душу Богу, а Мария, видимо, подхватилась куда-то в гости. И пошел Иуда Искариот дальше, искать по дорогам своего Избавителя.

Тут дядя Митя достал из тумбочки подсказку. И прочитал: «Когда полуденный зной, который вынимает из тебя всю душу, заставал его на жаркой площади, он садился на корточки куда-нибудь в уголок, прижимался в тень и дремал до вечера.

Иногда Иуде казалось, что кто-то наблюдает за ним исподтишка. Всегда ведь чувствуешь, даже затылком, чужой взгляд. Малый испуганно крутил головой. Но на площади в этот час не было никого. Палящее солнце загоняло людей в дома. А у Иуды никогда не было своего дома. Как не было у него ни соседей, ни товарищей…»

Особенно разрисовал дядя Митя встречу Иуды с Иисусом:

— …Однажды, «ванс эпон э тайм», как говорят англичане, Иуда кемарил в жаркий полдень, прижимаясь к прохладной стене на углу перед самым базаром. И вдруг на площадь выкатился с криком раскаленный клубок. Орали хуже, чем на одесском рынке. Дикая орава волокла за волосы через площадь девицу. Платье на ней было разорвано в клочья, все срамные места наружу, лицо, руки расцарапаны в кровь. Иуда с трудом узнал в этом жалком существе свою красавицу, которая ограбила его и сбежала. «Поделом тебе, тварь поганая!» — выкрикнул он и прибавился к толпе. Сомневаться в намерениях не приходилось. В руках у каждого был увесистый булыжник. Иуда тоже подхватил камень. Девицу доволокли до оврага, куда сбрасывают городской мусор и собирались уже привести свой приговор в исполнение. Как вдруг все замолчали, и в тишине тихий голос прогремел, как колокол: «Пусть первый камень бросит тот, кто сам без греха…»