В. Елагин - Летопись России. Дмитрий Донской и его время

Вступление в бой новых сил Владимира Андреевича резко воодушевило всех сражающихся русских. Большой полк, взяв в клещи с Запасным полком прорвавшиеся ордынские отряды, с утроенной энергией принялись бить врага. Андрей Ольгердович резким ударом с правого фланга опрокинул противостоящего ему противника. Среди ордынцев началась паника, и они, сминая свою же пехоту, бросились вспять. Вот так оценивает Никоновская летопись состояние оцепенения, овладевшее татарами после нападения на них новых сил: «Увы намъ, увы намъ! Христиане упремудрили надъ нами лутчиа и удалыа князи и воеводы втаю оставиша и на насъ неутомлены уготовиша: наши же руки ослабеша, и плещи усташа, и колени оцепенеша, и кони наши утомлени суть зело, и оружиа наша изринушася; и кто можетъ противу ихъ стати? горе тебе, великый Мамаю!» [305] ПСРЛ 1.XI С 61 Мамай попытался остановить бегущие полки, пытался создать защиту Красного холма, но всё уже было тщетно, «абие побеже сам и сусчие с ним, рустии же полцы погнаша во след ихъ; и догнавше станов, ту паки татарове опершися, обаче и ту вскоре сломише и вся таборы их вземше, богатства их разнесоша и гнаша до реки Мечи; ту множество татар истопиша» [306] Татищев В.Н. Указ. соч. С. 147. . Отряды Владимира Андреевича и Ольгердовичей преследовали убегающего противника и только перед закатом солнца возвратились на место битвы.

Страшная картина открылась перед ними. Всё поле было завалено тысячами людей, коней и «всюду реки кровавые протекоша» [307] Там же. . Запели грубы, сзывая живых, поднимая раненых; бой кончился, но никто не забывал о войске Ягайло, который мог напасть в любую минуту. Нужно было отдать честь убитым, позаботиться о раненых, быть готовым к нападению нового противника. В эту минуту вспомнили о Великом князе. Владимир Андреевич стал расспрашивать всех: видел ли кто его. Некоторые говорили: «Аз видех его крепко бьющася и бежаша. И паки ведех его с четырмя татарины быощася и бежаша от них, и не вем, что сотворися ему» [308] Там же. . Князь Степан Новосильский также сказал, что видел его в бою: «Аз видех его пеша с побоища, едва идуща, язвен бо бысть вельми, и не мог помощи емудати, понеже сам гоним бех треми татарины» [309] Там же. . Тогда Владимир Андреевич приказал всем разойтись по полю боя и устроить коллективный розыск. Нашли Михаила Андреевича Бренка, одетого в одежды князя И лежащего убитым, нашли князя Фёдора Семёновича белозерского, похожего на Дмитрия, а самого всё не могли разыскать. Наконец двое простых воинов, Фёдор Порозович и Фёдор Холопов, отклонившись во время поисков к дубраве, нашли князя «бита вельми, едва точию дышуща, под новосеченым древом под ветми лежаща, аки мертв» [310] Там же. . Дали знать Владимиру Андреевичу, и когда тот прискакал с людьми, выяснилось, что князь жив, все доспехи у него помяты и пробиты, но видимых ран на теле нет, а сам был, по всей видимости, контужен. Очнувшись, Дмитрий Иванович долго не мог никого узнать. Тогда Владимир Андреевич возвестил ему о великой победе, и только после этого рассудок князя стал проясняться. «Он же возрадовася духом, хотяше востати, но не можаше, и едва возставиша его» [311] Там же. . К князю подвели коня, подсадили на седло, и вместе со всеми он стал объезжать поле боя, везде видя страшную картину прошедшего боя. Подъехав к своему шатру, приказал трубить общий сбор и. забыв про свою боль, послал всюду искать раненых, чтобы те не умерли без помощи.

Наутро, когда собрались все люди, великий князь Дмитрий Иванович встал среди них, скорбя о погибших, радуясь живым: «Братиа моа, князи русскыа и боаре местныа, и служилыа люди всеа земля! Вам подобаеть тако служыти, а мне — по достоанию похвалите вас. Егда же упасеть мя господь и буду на Своем столе, на великом княжении, въ граде Москве, тогда имам по достоанию даровати вас. Ныне же сиа управим, коиждо ближняго своего похороним, да не будуть зверем на снедение телеса христианьскаа» [312] Сказание о Мамаевом побоище. С. 184. .

Восемь дней стояло русское войско на поле Куликовом, выполняя свой последний долг перед убитыми. Раненых с обозами отправили на Русь, а сами копали братские могилы, отпевали и хоронили соратников. Одновременно вёлся и учёт погибших. И хотя в источниках эти цифры очень фантастические и разрозненные, можно в целом определить потери русского войска. В.Н.Татищев называет 20 тысяч русских воинов [313] Татищев В.Н. Указ соч С 149. . Если мы взяли за точку отсчёта общее количество русского воинства в 50–60 тысяч человек, то выходит, что потери составили около одной трети — половины войска. Понятна во многом условность этих подсчётов, главное, что победа была добыта ценой громадных человеческих потерь: «оскуде бо отнюдь вся земля Рускаа воеводами и слугами и всеми воиньствы» [314] ПСРЛ Т. XI. С.69 .