В. Елагин - Летопись России. Дмитрий Донской и его время

Если участие в союзе Ягайло и Мамая представляется объяснимым, то по поводу Олега и в источниках того времени, и в историографии существуют разные точки зрения: от предателя общерусских интересов («душегубец, враг и изменник» и т. п.) до признания в нём тайного агента Дмитрия Ивановича. Проясним сразу свою позицию в отношении действий Олега Ивановича Рязанского. Издалека столетий, наверное, легко давать оценку человеку, взяв за объяснение одно или комплекс его действий. А оказаться в его положении, смоделировать поступки, исходя из реальности, и поставить себя на место данного о человека («А как бы я поступил в данной ситуации?») значительно сложнее. Разорённое ордынскими набегами Рязанское княжество в случае союза с Москвой принимало первым на себя удар мамаевых полчищ, и защиты от них, надежды на скорую помощь практически не было. Уже одно это заставляло вести Олега сложную дипломатическую игру нужен был если не союз, то хоть видимость союза с Мамаем, необходимо было заставить хана поверить в искренность своих действий. Открыто заявить о союзе с Ордой — это означало пред стать не только предателем общерусских интересов, но и в открытую пойти против православного мира, что было значительно опаснее. Вот почему тякая «туманность» в источниках об Олеге. С другой стороны Олег — человек своего времени, со своим пониманием чувства долга, союзнической верности. Всё же занозой в его сердце было превосходство Москвы над Рязанью, не мог просто так он смириться со своей подчинённостью Дмитрию Ивановичу. Поэтому он не мог отбросить мысль, что в случае победы Орды он, как союзник, мог получить свою выгоду и устранить своего основного политического противника Дмитрия Ивановича.

Как нельзя лучше подобные мысли Олега изложены в «Сказании о Мамаевом побоище», и не столь важно — выдумка это автора или нет, важно что и современники так же оценивали позицию рязанского князя: «А другаго же посла скоро своего вестника князь Олегъ Резанскый с своимъ написаниемъ, написание же таково в грамотах: «К Великому князю Олгорду Лит овьскому — радоватися великою радостию! Ведомо бо, яко издавна еси мыслилъ на великого князя Дмитриа Ивановича Московскаго, чтобы его згонити с Москвы, а самому владети Москвою. Ныне же, княже, приспе время наше, яко великый царь Мамай грядеть на него и на землю его. Ныне же, княже, мы оба приложимся къ царю Мамаю, вем бо, яко царь даст тебе град Москву, да и иные грады, которые от твоего княжениа, а мне дасть град Коломну, да Владимерь, да Муромъ, иже от моего княже-ниа близъ стоять. Азъ же послах своего посла кь царю Мамаю с великою честью и сь многыми дары. Еще же и ты пошли своего посла и каковы имаши дары и то пошли к нему и грамот ы свои списавъ, елико самъ веси, паче мене разумееши» [215] Сказание о Мамаевом побоище // Памятники литературы Древней Руси. XIV-сер XV вв. М, 1981 С. 136. . Мог вынашивать подобные планы Олег, мог рассчитывать на такой раздел московского «пирога»? Вполне. Всё это и объясняет дальнейшие действия Олега по принципу «и вашим и нашим» С точки зрения Дмитрия Ивановича, нужен был ему Олег Рязанский как союзник? Что за вопрос? Но какой? Открытый, официальный? Это невозможно в силу причин, изложенных выше. Стало быть, более полезным мог быть такой союзник, который на словах является участником коалиции хана, а на деле — тайным агентом Дмитрия Ивановича. И такая линия развития просматривается при анализе дальнейших событий. Впрочем, вернёмся к Литве.

В сентябре 1379 года между Кейстутом и Орденом было заключено перемирие на 10 лет между частью земель Ордена и частью владений трокайского правителя [216] Флоря Б.Н. Литва и Русь перед битвой на Куликовом поле. // Куликовская битва. М… 1980. С. 168. . А в мае 1380 года Ягайло заключил тайный договор с Орденом, по которому в случае военного столкновения Кейстута и Ордена Ягайло обязывался не оказывать ему помощь в борьбе с крестоносцами [217] Там же. . Это имело далеко идущие последствия. С одной стороны, он развязывал руки Ягайло для похода на Москву, так как Кейстут вынужден был держать свои войска для отражения возможного вторжения войск Ордена; а с другой, ослаблял военную мощь Любы, лишаясь участия сил трокайской группировки [218] Там же. С. 167–170 . Важен ещё тог факт, что на сторону Москвы перешёл Андрей Ольгердович, ставший псковским князем и пользующийся большой популярностью и поддержкой полочан, чьим князем он был свыше 30 лет. Этим объясняется участие в Куликовской битве псковичей и полочан. Литва стремилась укрепить свои позиции в Новгороде. Зимой 1379-80 гг. в Новгород прибывает литовский князь Юрий Нариманович [219] НПЛ. С.375. , в результате чего произошло «розмирье» между Новгородом и Москвой.