Виталий Батов: Другому как понять тебя?

Во-первых, он к началу 20-х годов был достаточно известным писателем, в произведениях которого часто встречались мотивы жизни донского казачества. Во-вторых, он сам был казаком, хорошо знал и любил язык и быт казачества. В-третьих, он был участником многих событий, описанных в романе. Наконец, могло сказаться и то обстоятельство, что Крюков до конца оставался непримиримым борцом с большевиками, а в романе нередко встречаются очень сильные фрагменты, пронизанные духом антибольшевизма, хотя известно, что Шолохов, будучи коммунистом, идеологически далеко отстоял от подобных политических позиций. Это исследование Д. вызвало сенсацию во многом благодаря изощренности аргументации и спекулятивности тематики. Статус «бестселлера» легко завоевывается даже научной работой, когда обсуждается авторство гениального произведения, навсегда занявшего почетное место среди шедевров мировой литературы. Вообще русской художественной словесности часто «не везло» в отношении авторства: начиная с «принципиальной анонимности» древнерусских летописей и кончая вынужденной анонимностью многих произведений «золотого» XIX века. Произведения такого масштаба, как «Тихий Дон», не должны пополнять фонд безымянных памятников мировой художественной культуры. Анонимный шедевр в наше время — это нонсенс. Ошибка же атрибуции гениального произведения — это безнравственность в любое время.

Вновь заговорили об авторстве Шолохова в 80-х годах: достаточно назвать подборку статей в «Вопросах литературы» (№ 8. — 1989) и перевод небольшой книги группы скандинавских соавторов «Кто написал „Тихий Дон“?» (М., 1989). Но, как справедливо отмечено в редакционном предисловии к упомянутой подборке статей, только в настоящее время у нас стало возможным публично обсуждать наши внутренние литературоведческие проблемы. Автор этой брошюры также хотел бы принять участие в этом обсуждении, и в основном потому, что предлагаемый здесь подход не имеет ничего общего с традиционными направлениями атрибуции. Одним из следствий практического использования этого подхода, как отмечалось, является неидентификационное (без цели отождествления аутентичного и спорного текстов) описание авторского «Я». Причем авторское «Я» представлено на двух уровнях: а) языковом — в формах коммуникации (передачи) авторского замысла; б) психологическом — в индивидуально-психологических особенностях личности автора, выраженных в языке текста. Иными словами, представляется возможность говорить об авторе только на основании одною источника — его текста.

На языковом уровне анализа прежде всего необходимо определить, как сам автор относится к идеям, которые содержатся в его тексте, или иначе — определить стратегию речевого поведения. Тут возможны два варианта. Во-первых, автор утверждает чужое «Я» не как объект, а как другой субъект. Иными словами, авторское «Я» и «Я» героев (персонажей) сообщения не сливаются.

Второй же вариант заключается в подчинении всех идей авторскому «Я». В сознании автора идеи произведения образуют единство монологически воспринятого и понятого мира, а не множественность равноправных и независимых идей. Несколько упрощая, можно сказать, что авторское сознание присваивает чужие идеи, делает их своим достоянием, как бы полностью неся ответственность за них перед аудиторией других сознаний (например, перед аудиторией читателей, зрителей).

В тактике речевого поведения будем различать способы передачи замысла сообщения, а именно: монолог, диалог (в двух формах: интра- и интердиалог) и полифонию.

Монолог — это однонаправленное движение идеи из одной пространственно-временной точки «мира сообщения». И безразлично, к кому обращен монолог: к персонажам ли сообщения, или же к читателю, слушателю, зрителю.

Диалог — форма беседы или спора, где различные точки зрения могут поочередно господствовать и отражать разнообразные оттенки противоположных позиций. Мы будем рассматривать две разновидности диалога: интердиалог — когда принадлежащие персонажам или автору точки зрения выражают и позиции собеседника, находящегося вне рамок языковой реальности (например? слушателя, читателя), и интрадиалог — когда различные точки зрения принадлежат только персонажам мира, созданного сообщением.

Неслияние «Я» автора и «Я» героя требует полифонического (многоканального и разнонаправленного) способа передачи замысла. И это вполне объяснимо: существование независимых идей требует и независимых и различных способов их переноса.