Дженнифер Блейк: Только по любви

— Прошу прощения, но со временем вы привыкнете к нашей суровой погоде, — ответил он с серьезной учтивостью.

— Возможно.

— Вы, может быть, думаете, что избежите этого. — Брэсворд ввел ее в башню, повернувшись спиной к стене, пока они поднимались по узкой винтовой лестнице, чтобы она могла опираться на его руку.

— Я бы так не сказала, но я и не горю желанием провести долгую жизнь в Брэсфорде.

— Я полагаю, вы можете передумать прежде, чем наступит ночь.

Она резко подняла на него глаза, изучая темную непреклонность в его глазах. Он действительно собирался разделить с ней супружеское ложе еще до конца вечера. Это было его право в соответствии с церковным каноном, по которому подписанный контракт считался таким же обязывающим, как и клятвы, произнесенные перед священником. Ее сердце замерло в груди, а затем продолжило отчаянно биться. Должен же быть какой-то выход, хотя она не могла представить, что это могло быть.

Лестница вела в большой зал, похожий на пещеру, увешанную стягами и оленьими рогами, с возвышением в одном конце, галереей для музыкантов над ним, столами и скамьями, стоящими в два ряда по всей длине. Ковер на каменном полу источал сладкий аромат свежесрезанного тростника, смешанный с лавандой и кедром, смягчал их шаги. На него накладывался запах горящего дерева от огромного камина, расположенного у одной из стен, забирая сырость из воздуха. Когда они вошли, слуги уже накрывали льняные скатерти для компании.

— Если вы хотите удалиться в свою комнату, прежде чем начнется празднование, — сказал Брэсфорд, следя за приготовлениями в зале сощуренными глазами, затем посмотрел назад на мужскую компанию, толпящуюся позади них, — я провожу вас туда.

Смятение охватило Изабель. Неужели он собирался овладеть ею сейчас же?

— У вас есть более важные дела, я уверена, — сказала она поспешно. — Мы с моей служанкой можем сами найти дорогу.

— Ни одно дело не может быть более важным.

Смех промелькнул в глубине его глаз, как свет, проскользнувший по полированному лезвию меча, хотя он его скрыл, наклонив голову. Он осмелился потешаться над ней и ее страхами?

В тот момент она вспомнила вечер при дворе несколько месяцев назад, как раз после того, как было объявлено, что Генрих принял решение жениться на Елизавете Йоркской. Изабель, как и большинству незамужних наследниц по всей стране, было приказано присутствовать, хотя это было против желания Грейдона. Это был большой праздник с танцами и переодеваниями. Она танцевала, выписывая фигуры рондо с легким сердцем и легкой поступью, и вдруг ощутила покалывание. Оглянувшись, она заметила джентльмена, который прислонился к стене у входа в вестибюль.

Он казался таким отрешенным от общего веселья, целиком погруженным в себя. Все же вспышка серебряного восхищения зажглась на мгновение в его глазах. Затем он развернулся и исчез во тьме коридора.

Сейчас она поняла, что это был Брэсфорд. Она слышала слухи, ходившие о нем при дворе Генриха, о загадочной фигуре без семейных связей. Он был верен Генриху, когда тот был на неопределенный срок изгнан в Бретань, а затем — во Францию. Судачили, что по этой причине монарх удостоил его многих привилегий. Другие шептались, что он был фаворитом матери нового короля леди Маргарет Бофор и иногда ездил от нее к ее сыну и обратно, выполняя поручения, которые привели к восхождению Генриха на престол. Однако никто не мог сказать о нем ничего определенного, поскольку новоиспеченный рыцарь оставался в стороне от двора и его сплетен. Везде следуя за королем, он занимал какую-нибудь удаленную комнату в недрах дворца или замка, в котором Генрих останавливался в тот момент. Единственное, что было известно наверняка, — он пользовался абсолютным расположением и доверием короля. Это было до того, как он удалился на север Англии, в замок, известный как Брэсфорд, который был пожалован ему за услуги короне.

Было ли возможно, недоумевала Изабель, чтобы ее присутствие в Брэсфорде, ее помолвка с таким ничтожеством была вызвана коротким обменом взглядов? Это казалось невероятным, но она не могла придумать какой-либо другой причины.

Не то чтобы должно было быть что-то личное в этой договоренности. С тех пор как Генрих взошел на трон, он объявил ее своей подопечной, поскольку ее родители умерли, а она была не замужем и унаследовала значительное состояние. Грейдон неистовствовал, считая, что право распоряжаться ее поместьем и доходами с него должно принадлежать ему, хотя они не имели ни капли общей крови. Все же ее сводный брат покорился воле короля по вопросу ее замужества. Если Генрих хотел выдать ее за одного из своих сторонников и наградить того имуществом, включая необыкновенно щедрый ежегодный доход с него, это было его право. Безусловно, она не имела права голоса в этом вопросе.