Крис Терни - Terni_Kosti_skalyi_i_zvezdyi._Nauka_o_tom_kogda_chto_proizoshlo.395719

К сожалению для Григория XIII, он выбрал не луч­шее время для введения единого для всей Европы ка­лендаря. В 1517 г. Мартин Лютер положил начало Реформации, прибив к вратам Виттенбергского собора перечень претензий к церкви. Прокатившаяся вслед за этим по Европе волна перемен превратила ее в ло­скутное одеяло, где протестанты соседствовали с като­ликами. В результате большинство католических стран перешли на григорианскую систему охотно и практи­чески сразу, а протестанты отнеслись к ней с недове­рием. В Британии, например, энтузиазм Елизаветы I сдерживало протестантское духовенство. А в като­лической Европе реформа календаря часто оборачи­валась забавными казусами. Так, в Бельгии 1 января 1583 г. наступило сразу после 21 декабря 1582 г., по­скольку именно на эту дату назначили переход, и все население осталось в том году без Рождества.

Еще одно неудобство вызвала смена календаря: даже при коротких путешествиях из одной христиан­ской европейской страны в другую могла возникнуть путаница. Покидая католическую страну и прибывая в протестантскую, человек одновременно перемещал­ся назад во времени. Еще сложнее было с путешествия­ми в Британию и колонии ее зарождающейся империи, поскольку к смещению календарей относительно друг друга добавлялась разница в дате начала нового года. По григорианскому календарю год начинался 1 янва­ря, тогда как в Британии по юлианскому — 25 марта. Путешественник, приехавший из континентальной Европы в Британию между 1 января и 24 марта попа­дал (по крайней мере формально) в прошлый год.

На новый календарь Британская империя перешла только в сентябре 1752 г., причем отнимать пришлось уже не 10 дней, а 11, поскольку с момента вступления в силу нового календаря в континентальной Европе миновал уже целый век. Многих возмутила потеря этих 11 дней. Лозунг «Верните нам наши 11 дней» присутствует на одной из гравюр серии «Выборы», соз­данной Уильямом Хогартом. Вспыхивали «временные бунты», один из которых, в Бристоле, даже закончился гибелью нескольких человек.

Помимо этого, переход на новый календарь имел серьезные финансовые последствия для сборщиков налогов и податей. В 1753-м, первом полном году по григорианскому календарю, банкиры отказыва­лись платить налоги, дожидаясь положенных 11 дней после привычной даты сборов, 25 марта. В результате финансовый год в Британии начинался 6 апреля и так продолжается по сей день, как символ тех больших перемен, что произошли 250 лет назад.

Прочие христианские страны и некоторые кон­фессии хранили неожиданную верность юлианскому календарю. Если Швеция сменила календарь в 1753 г., через год после Британии, многие страны Восточ­ной Европы придерживались старой системы вплоть до XX века — так, Греция перешла на новый календарь лишь в 1924 г. Одной из разновидностей юлианского календаря до сих пор пользуется православная цер­ковь, а из государств мира — Эфиопия, и в ближайшее время ни там, ни там менять ничего не собираются.

Прочие государства и конфессии, не принадле­жащие к христианским, испытывали еще меньшую потребность переходить на григорианскую систему. Исламский религиозный календарь по-прежнему основывается на смене лунных фаз и смещается от­носительно действительности: новый год за семнад­цатилетний цикл плавно переезжает из зимы в лето. В качестве светского календаря Турция приняла григо­рианский только в 1926 г., а Китай еще позже — лишь в 1949-м.

Конечно, происходившая на протяжении многих веков свистопляска вокруг изменений календаря мо­жет показаться нам забавной, однако и мы недалеко ушли от предков. Мы тоже не застрахованы от ошибок. Сколько народу собиралось праздновать наступление нового тысячелетия в 2000 г? А ведь отсчет начина­ется не с нулевого года. По крайней мере история нас учит: если мы хотим праздника, нужно определиться со временем.

Глава 2

Герой смутного времени

Жизнь великих призывает

Нас к великому идти,

Чтоб в песках времен остался

След и нашего пути.

Генри В. Лонгфелло (1807-1882) (пер. И. Бунина)

Представьте себе на мгновение меч в камне, рыца­рей в сияющих доспехах, Круглый стол и прекрасную королеву... Знакомая картина? Популярность легенд о короле Артуре нисколько не ослабевает с годами — особую привязанность вплоть до одержимости к нему питали прерафаэлиты, а «Звездные войны» явно прое­цируют тот же сюжет в будущее. Образ Артура настоль­ко прочно запечатлен в нашем сознании, что без него сложно представить себе Средневековье. Однако за­гвоздка в том, что все британские средневековые правители учтены и переписаны, Артуру буквально некуда вклиниться между ними. Впрочем, возможно, мы ошибаемся?