Феликс Борков: О росте и сборах грибов на Кубани

Родился и первые годы прожил я в Батуми, детство и юность прошли в Краснодаре. А грибы в мою жизнь вошли уже, когда я учился в Москве по окончании школы. Слышал о грибах, конечно, и раньше, может быть, и в школе на уроках ботаники, но впервые радость видеть и собирать их пришла ко мне в подмосковном лесу. То, что прожив к этому моменту почти 20 лет, только впервые встретился с "живыми" грибами — считал вполне естественным: жил то до Москвы я на юге, где грибы уж точно не собирают, и, скорее всего, потому, что они там не растут. Грибы — это прежде всего лес, а леса — это мы еще в четвертом — пятом классах учили — на Дальнем Востоке, в Сибири, на Урале, в северной и средней полосах Восточно- Европейской равнины. Помните, из учебника географии: степь — лесостепь — лес (тайга) — тундра — в такой последовательности сменяются ландшафтно-растительные зоны, при продвижении по стране в направлении с юга на север.

Но вскоре мои представления о том, что на юге грибы не растут, были убедительно опровергнуты. Произошло это в первый же год после окончания института. Я, новоиспеченный горный инженер-геолог, был распределен на Северный Кавказ, можно сказать, в родные места, и в первый же полевой сезон мне привелось работать высоко в горах, в Приэльбрусье. Уикулан, Уллу-Кам, Уллу-Хурзук (Хурзук), Узун-Кол, Даут и другие высокогорные речушки, берущие свои начала из-под ледников Главного Кавказского хребта, хорошо знакомы местным жителям, многочисленным туристам и альпинистам, геологам, гидрологам, метеорологам. Двигаясь из мест расположения основной базы в пределах Кавказских Минеральных вод к месту работ в зоне высокогорья Главного Кавказского хребта, попадая из степной зоны в горную, снизу вверх, пересекаешь последовательно зоны лиственных, смешанных, хвойных лесов. Выходя из лесной зоны и направляясь к водоразделу, попадаешь в не всегда отчетливо выраженную зону лесотундры с низкорослыми изреясенными березками и осинками, подстилкою ягод, за которой начинаются альпийские луга.

Лагерь свой мы обычно разбивали в хвойных лесах на отметках 1800 — 2000 м, а маршруты прокладывали к водоразделу на высоте до 2500 и более метров. И вот в хвойных лесах, какие мы собирали грибы, и сколько же их было!

В первые дни трудно было удержаться, и к началу маршрута мы выходили уже с полными рюкзаками грибов, оставляли их в тени кустов или деревьев и начинали свое восхождение в гору. К вечеру, по возвращении в лагерь, грибы от болтанки на спине и долгого дневного прогрева имели жалкий вид и уже несколько дней спустя, когда охотничий азарт притупился, у нас хватало рассудка собирать грибы лишь на обратной дороге в лагерь. Иногда мы приносили в лагерь грибы не только в наполненных рюкзаках, но и в наших рабочих спецовках. Последние снимались, рукава и штанины перевязывались соответственно у манжетов и щиколоток шпагатом, который был обычным предметом в нашем маршрутном хозяйстве, и весь сформированный объем быстро заполнялся грибами. В лагерь возвращались тяжело груженные: на спине рюкзак с образцами пород и грибами; на одном плече приторочена полевая сумка с записями и документами, через другое плечо перекинуты брюки

— штанина спереди, штанина сзади. Руки заняты молотком и курткой под завязку, наполненной грибами.

Оказалось, горные леса Кавказа полны грибов. Это в равной степени относится и к хвойным, и к смешанным, и к лиственным лесам. И в лесополосы степных пространств Предкавказья также можно ходить на грибную охоту.

Предгорные лиственные леса Западного Кавказа по грибным запасам, пожалуй, не уступают лесам средней русской полосы, традиционно считающимися грибными.

Более сорока лет, можно сказать, я безвыездно живу в Краснодаре, и ежегодно собирал грибы в окрестных лесах. Первые годы ограничивался поездками в район станицы Калужской. Тогда очень редко можно было встретить в лесу грибников. Ни местные жители грибы не собирали, ни тем более приезжие. Не зная "грибного расписания", часто приходилось возвращаться из лесу ни с чем. Но грибная охота увлекала меня все более. Со временем начал вести дневник своих поездок, интересоваться специальной литературой. Катастрофически возрастающее число грибников заставляло искать все новые и новые места сбора, уезжать все дальше и дальше от Краснодара. Набранные знания и опыт почему-то вдруг начали проситься на бумагу.

Сейчас, с вершины прожитых мною лет и постигнутых знаний, убедился — ничего нет удивительного в том, что на Кубани можно собирать в пищу те же самые грибы, на которые охотятся в северных лесах и средней полосе России, несмотря на различия климатических зон. И это настолько очевидно, что не требует никаких описаний, никаких пояснений. Но ведь какой долгий (длинный) путь я прошел по лесам, горам и жизни в целом, чтобы дойти до этой, кажущейся такой простой, когда ты ее уже познал, истины. А сколько людей, моих друзей, коллег из других регионов нашей страны с удивлением воспринимали рассказы о сборах белых грибов, маслят, рыжиков на Кубани.